Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Мой агент (левый человек, бывший революционный студент 60-х годов) начал торговать европейскими правами. Чуткие английские люди купили за 2500 фунтов «Компромисс» и вроде бы хотят купить «Зону». Разбогатеть и даже прожить на это невозможно, но все-таки по налоговым бумагам я чистой литературой (без халтуры на радио) заработал 7 тысяч. Еще бы немного, тысячи четыре, и я бы с удовольствием и облегчением бросил свои радиопередачи, разительно похожие на то, что я делал в Союзе. В этом и заключается мое чуть ли не единственное социальное помышление – не нахожу другого слова.

Для счастья Довлатову нужна была тысяча американских долларов в месяц. Сумма невеликая, но позволяющая писать. Торопливость переходит в нетерпение. Довлатову кажется, что упущенное для писательства время можно вернуть. Из письма Смирнову от 1 июня 1983 года:

Твое соображение насчет «старческого цейтнота» я понял и разделяю. Времени мало не сегодня и не в этом году, а вообще. Десять лет назад, пьянствуя неделю, я ни на минуту не задумывался о потерянном времени, мысли были о пропитых деньгах, о дурном впечатлении на окружающих, о матери, о свинстве, но не о времени. Сейчас я, проговорив 20 минут с соседом вроде бы о деле, проклинаю его и себя за потерю ритма и т. д.

В этом же письме Довлатов снова возвращается к денежным расчетам, пытаясь с помощью сухих чисел рассчитать траекторию судьбы:

Дела мои как будто и ладятся, с одной стороны, со мной подписывают договоры (уже второй), агент хороший, переводчик хороший (а это – большое дело), и вообще, я уже сейчас зарабатываю одной беллетристикой (без халтуры на «Либерти») 6–8 тысяч (притом что агент получает 10 %, а мы с переводчиками – по 45 %), значит, будь я англоязычным автором, я бы зарабатывал литературой 12–16 тысяч, что втрое больше среднего заработка американского писателя – по статистике – и с другой стороны, все более ясно становится – чего из меня уже не может получиться.

Успех в американском книгоиздании потребовал неизбежной жертвы – помощи соотечественникам, в книгах которых так нуждался американский читатель. Довлатов пытался продвинуть коллег по перу. Но тут Уайли проявил завидный профессионализм:

И все же, когда я стал посылать Эндрю рукописи моих друзей, он занервничал. Он написал мне: «Я сам выбираю нужных мне авторов».

Видно, его альтруизм имеет довольно четкие границы. Будем считать, что мне повезло.

На вопрос – кому Довлатов попытался составить протекцию, мы находим ответ в письме Ефимову от 22 июня 1982 года:

Глава из «Страшного суда» находится у агента. Можно дождаться его отзыва через Аню Фридман (мне он никогда не звонит), или вот на всякий случай телефон его офиса (кстати, офис – пишется по-русски через одно ФЭ, о чем не подозревает Тойболе Лунгина): (212) 807–0888, зовут его Эндрю Вайле.

История с публикацией потенциального бестселлера Ефимова благополучно для Эндрю Уайли и американского читателя завершилась через полтора месяца. Из письма Довлатова от 6 августа: