Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Агент Эндрю Вайле отказался заниматься Вашей рукописью и вернул мне ее со словами, что это «не его тип книги». Это довольно неприятно, потому что речь идет, видимо, не о художественных достоинствах, в этом случае можно было бы наплевать, потому что Эндрю не такой уж Эйхенбаум, что же касается рыночных дел, то в этом он должен что-то смыслить… Короче, рукопись высылаю. Насколько я Вас знаю, Вы не очень падете духом от этого известия и не подумаете […], что я специально подговорил агента невзлюбить Вашу рукопись.

«Компромисс» на английском вышел в середине лета 1983 года. А в конце июня Довлатов дописал «Заповедник». Из письма Ефимову от 21 июня:

С некоторым трепетом посылаю вам «Заповедник». Как всегда, ни малейшей уверенности в качестве. Сюжета нет, идеи нет, язык обыкновенный. Что же, по-моему, все-таки есть? Есть, мне кажется, голоса, картины и лица, что-то вроде панорамы деревенской жизни, есть, наконец, какая-то любовная история. Короче, ознакомьтесь.

Писатель, как обычно, занижает оценку своих книг. И здесь трудно обвинить его в кокетстве. Сформированный еще в Союзе комплекс литературной неполноценности благополучно пережил эмиграцию и даже окреп на здоровой американской почве. Он заставлял Довлатова постоянно сомневаться, переделывать написанное и переписывать переделанное. Отшлифованный отдельный эпизод порождал новую проблему – необходимость доработки всего текста, добиваться естественности и органичности. Читатель не должен видеть переходов от сильных страниц к «умеренно талантливым». И здесь рождался типичный для Довлатова парадокс. Он считал, что отдельные удачи лишь подчеркивают его общий «средний уровень». Готовя американское издание «Зоны», писатель решил дополнить его, сделав книгу солиднее. Так появился рассказ «Представление». Его писатель отослал в «Континент», хотя ссора с Максимовым еще была свежа. В эмиграции ссоры не принято было забывать – многие ими жили. Из письма Смирнову от 14 ноября 1983 года:

Для английского варианта «Зоны» я дописал 30 страниц, чтобы приподнять общий уровень. Этот кусок будет в 39-м «Континенте». Батька Максимов вдруг меня простил.

В пользу прощения говорило качество рассказа. Публикация в журнале имела симпатичные последствия. Из письма Ефимову от 6 июля 1984 года:

Дело такого рода. Как Вы, может быть, знаете, «Континент» напечатал мой рассказ «Представление». Затем его воспроизвел журнал «7 дней». И вдруг, впервые за последние годы, я ощутил что-то вроде общественного резонанса. Было несколько телефонных звонков и даже комплиментарных писем из Европы. Использовались такие выражения: «Это лучшее из того, что вы написали» и т. д.

Короче, мне стало обидно, что этот рассказ проскочит в периодике и не закрепится ни в одной из книжек, разве что в американском варианте «Зоны». И я решил его издать тоненькой брошюркой на скрепках, как издана, например, «Переписка из двух углов» (Гершензон и Вяч. Иванов) или, попросту говоря, как изданы многие детские книжки.