Довлатов — добрый мой приятель

Mилая Люда!

Я расстроилась, прочтя эту статью. Я очень любила свой дом. Я прожила там почти 50 лет! Квартира была небольшая, но уютная. Там выросла и моя Саша… И я хорошо помню этот визит. Саша Кушнер и раньше приезжал к нам. Это был единственный раз, когда он у нас не остановился. Он был в командировке и поселился в гостинице. Это была зима 1975 года. Над Сережиной книжкой сгустились тучи. Но были еще надежды. Главный редактор «Ээсти Раамат» Аксель Тамм не сомневался, что книга выйдет. Саша зашел к нам сразу по приезде. Он предложил Сереже привести сотрудников «Авроры» и попытаться опубликовать там один из рассказов выходящей книги. Это был как бы светский прием. Сергей был трезв. Меню я, конечно, не помню, но обычно в те годы я подавала гостям или курицу-гриль, или горячую буженину. На столе было только сухое вино. Это я помню точно. Саша привел эту Елену, и она взяла несколько рассказов. Если она когда и видела его похмельного в большой пустой комнате, то это могло быть до его отъезда в Таллин, когда они жили в коммуналке. Из Таллина он уже вернулся в небольшую двухкомнатную квартиру на ту же Рубинштейна.

Мне обидно за Сашу Кушнера, потому что на моей памяти он всегда был очень внимателен к нам.

Клепикову привели к Довлатову как влиятельного сотрудника журнала. Она была успешным официальным советским критиком, печаталась в «Новом мире», «Литературном объединении», «Звезде», «Неве» и других изданиях. Она обладала влиянием в «Авроре», где служила, или, по крайней мере, делала вид, что от нее многое зависит. Несколько раз она пишет, что Довлатов перед ней заискивал и униженно просил о помощи.

Так вот, Клепикова взяла рассказы, обещала помочь, ничего не сделала, да еще возвела напраслину и на Довлатова, и на Кушнера.

То, что Довлатов много пил, хорошо известно. Но зачем выдумывать чудовищные сцены, из дома Тамары Зибуновой делать трущобу, а из Саши Кушнера опереточного злодея?

Клепиковское описание начального периода довлатовской жизни в Нью-Йорке тоже вызывает недоумение. Цитата: «Первый год жизни в Нью-Йорке он производил впечатление оглушенного — в смуте, в тревоге. О литературе не помышлял. Не знал, с какого боку к ней здесь подступиться», — информирует Клепикова читателей. И дальше: «Год он прожил, как заблудившийся человек, не зная, в какую сторону надо выбираться».

Впрочем, в совместном с Соловьевым мемуаре «Довлатов вверх ногами» этот текст отредактирован. Теперь, оказывается: «Тот год он [Довлатов — ] прожил в Нью-Йорке как окончательно заблудившийся человек, но с точным знанием, в какую сторону ему надо выбираться».

Так все-таки знал Довлатов или не знал, в какую сторону выбираться? Чтобы читатели не мучились догадками, в дальнейших главах главах мы предоставим слово ему самому.

Глава десятая Сентиментальное прощание

Впрочем, меня унесло далеко вперед. Пока что на дворе 1974 год. Мы живем в Советском Союзе: Довлатов — в Таллине, я — в Ленинграде. Мне известно, что Сережину книгу «Пять углов» приняли к публикации. Наша переписка продолжается.

Из Таллина в Ленинград

Милая Люда!

Я даже не знаю, бываешь ли ты на почте… Мне необходимо срочно посоветоваться с тобой, то есть написать подробно. Где ты будешь летом? Я тебя помню и очень нуждаюсь в тебе.

Сергей

P.S. Здесь в Таллине Катя с бабушкой. Я жутко растолстел. Перешел на сигареты с фильтром.

С.