Досужие размышления досужего человека

Уверенно скользит дева с картины по катку на высоких каблучках, под углом в сорок пять градусов к поверхности, засунув руки в муфту – и никогда не шлепнется на лед с жалобным «ой». Лихо катит по Пиккадилли на велосипеде-тандеме со скоростью восемнадцать миль в час, а ее партнеру спереди и в голову не приходит, что он давно прозевал поворот. Не менее лихо управляется она с одноместным велосипедом, когда везет с рынка корзинку с яйцами, расточая улыбки направо и налево – и не отпустит руля, налетев на корову.

Дева с картины ловит форель в ажурных чулках, под ярким солнцем, с букетиком блестящих от росы примул в волосах. Исполненным изящества движением прекрасная рыбачка закидывает удочку – и неизменно вытаскивает лосося. Ей ни разу не случалось примотать себя леской к стволу или улепетывать от собак. Никогда не доводилось являться домой злой и промокшей до нитки – нет, вы только вообразите, все шесть форелей пришлось отпустить, слишком мелкие, овчинка не стоила выделки!

Дева с картины с явным удовольствием играет в крокет и никогда не пытается незаметно протолкнуть шар в воротца.

О, она разносторонняя спортсменка, дева с картины! Единственное, в чем я готов ее упрекнуть, – она выставляет в весьма невыгодном свете обычную женщину. Ту, что превращает лодку в волчок, и потом, высадившись на берег, вы еще долго мучаетесь морской болезнью. Обычную женщину, которая не катается на коньках, засунув руки в муфту, – напротив, она широко раскидывает их и кричит: «Я еду, еду!» – а когда вы гладите ее по голове, пытаясь утешить, возмущается бестолковостью лошади, не заметившей барьера. И да, морской бриз никак не улучшает ее прически.

Так что, похоже, героини романов обитают там же, где живут девы с картин.

Вам не приходило в голову, Messieurs les Auteurs [21] , как вы жестоки? Ведь, рисуя этих богинь, являющих собой Венеру, святую Цецилию и Элизабет Фрай [22] в одном лице, вы прекрасно знаете, с какими женщинами нам приходится иметь дело в обычной жизни.

Неужели для того, чтобы чувствовать себя счастливыми, необходимо друг друга идеализировать? Уверяю, девочка моя, тебе не за что роптать на судьбу. Разожми кулачки и перестань всматриваться в темноту за окном. Твой Джек не хуже прочих, ни к чему гоняться за призраками, милая. Сэр Галахад скачет на коне и сражается с врагами в стране, что лежит за горизонтом, далеко от маленькой шумной планеты, где мы с тобой болтаем, флиртуем, примеряем наряды и ходим в мюзик-холл. К тому же он убежденный холостяк, вечно пребывающий в поисках идеала. Не спорю, из твоего Джека выйдет негодный рыцарь – в нашем грубом мире рыцарям не место. Зато он честен и не настроен казаться лучше, чем есть. Он самый обычный мужчина… а ты хотела бы связать свою судьбу с гением? О да, в гостиных все глаза обращены на него, а колонки светской хроники описывают его так льстиво, что ты начинаешь видеть в нем массу достоинств, но послушайся моего совета – не пытайся узнать гения ближе, ты разочаруешься. Довольствуйся своим Джеком, тебе еще повезло. Мы, мужчины, не святые и наши лучшие чувства выражаем стихами, а не поступками. Белый рыцарь с чистой душой, храбрым сердцем и возвышенными устремлениями не приживется в нашем мире. Мир, состоящий из обычных людей вроде нас с тобой, встретит его подвиги насмешками и улюлюканьем. Истинных рыцарей осталось немного на этом свете. Представь, что один из них отыскал тебя – ты уверена, что готова зачахнуть вместе с ним в убогих комнатенках в Клеркенуэлле? Пройдет сто лет, прежде чем в честь него начнут воздвигать статуи и славить верную подругу, разделившую его страдания. Думаешь, у тебя хватит духу? Если нет, возблагодари небеса, что тебе достался обычный мужчина, что он любит тебя, ничем не выдающуюся женщину, такой, какая ты есть.

К тому же в нас, обычных мужчинах, если хорошенько присмотреться, немало хорошего. Даже твой Джек – пусть больше всего на свете он любит вкусно поесть, готов без конца обсуждать любимую команду и так неромантично храпит в кресле – способен на многое. И в нем проявятся зачатки героического, если судьба хорошенько его встряхнет.

Под широким жилетом доктора Джекилла скрыты не две личности, а три – не только Хайд, но и иной Джекилл – человек, стоящий так близко к ангелу, как близок Джекилл к демону. В каждом пахаре, аптекаре, мошеннике и любителе хористок спрятан герой, ждущий резца скульптора-судьбы.

Возьмем ту неопрятную особу, любительницу сквернословить, которую мы каждый день встречаем во дворе. Вот истинное порождение городского дна! В один прекрасный день районный коронер – отнюдь не поэт, но и он способен разглядеть зерно поэзии в мусорной куче – сообщает нам, что эта грязнуля, зарабатывая шесть шиллингов в неделю, содержит парализованную мать и трех малолетних детей, являясь для них сиделкой и кормилицей в одном лице. И все-таки ей никогда не стать героиней романа.