Достояние павших

– Женщина, которая приносила мне еду, с вами? – спросила девочка.

– Я здесь, – прозвучал голос Ойги.

– Ты такая же, – всхлипнула Глойна. – Тот, кто убил моих родителей, кто пытался поймать меня, похож на тебя. Я видела. Я ходила за ними на рынок. Невидимая. Я видела, как он бросал свои ножи! Вы с ним словно два ломтя, отрезанные от одного хлеба!

– Он мой брат, – прошептала Ойга. – Но я не такая, как он. Если ты способна видеть людей изнутри, узнавать их родство, постарайся увидеть и то, что нас отличает. Почему ты говоришь, что Джор хороший? Я вижу его впервые, и не могу решить, хорош ли он. Я его не знаю. А меня ты видела много раз. Я приходила к твоему отцу и предупреждала его, что ему грозит опасность! Если бы он ушел сразу, он был бы жив. Разве я причинила тебе зло? Почему ты не отозвалась, когда я приводила Синая? Он почти разглядел тебя или твою тень. Отчего ты не отозвалась? Я позвала этих людей, потому что они могут помочь тебе!

– Я помню того человека с черными усами и белой бородой, – ответила девочка и заплакала, уткнувшись лбом в пол. – Он показался мне сильным и хорошим, как Джор. Но ты не видела. За вами все время кто-то ходил. Кто-то очень страшный. Страшнее, чем Дейк. Он словно плыл по рынку дымным столбом. У него лысая голова и страшный взгляд. Он почти разглядел меня. Мне пришлось отшатнуться в холод, в мрак. Я едва не замерзла! Я даже не могла его проглядеть, так мне было страшно! Если бы я вышла к вам, он бы схватил меня!

– Но ведь сейчас его нет? – спросила Ойга. – Ты веришь, что мы не хотим тебе зла?

– Что со мной будет, если я выйду? – спросила девочка.

– Мы отвезем тебя в Приют, где и сами живем, – ответила Гаота. – Мы там учимся, играем, дружим, иногда ссоримся. Это красивое место.

– И там очень вкусно кормят, – вдруг подала голос Дина. – Особенно мне нравятся пирожки с ягодой. Их Хила готовит. Она там… ну просто как мама. А Пайсина, которая нас учит быть сильными, сейчас с нами. Меня зовут Дина.

– И Юайс с нами, – подала голос Йора. – Он нас защищает. А еще с нами Джор, который и в самом деле хороший, только он раньше много плакал, потому что все чувствует. А меня зовут Йора.

– И Бич с нами, – продолжила Гаота. – Он умеет показывать фокусы. Мы все потеряли родителей. И все боимся тех, кто их убили. Потому что они хотели поймать нас так же, как тебя. Меня так уж точно. И, кажется, Джора.

– Да, – прошептала Глойна. – Джор рассказывал. Но… Дейк, когда ловил меня, тоже говорил про какую-то колыбель. Что там такие, как я, становятся сильными и могут убить кого хочешь!

– Разве это хорошо? – спросила Гаота. – Разве это хорошо, убивать кого хочешь?

Девочка не ответила, замерла.

– Скажи, Глойна, – спросила Ойга. – Зачем ты слушала человека, который убил твоих родителей? Разве можно верить убийце?

– Я не слушала, – ответила девочка. – К тому же он не знал, что я видела, как он убил моих родителей. Он только удивился, когда не нашел своих ножей в мертвецкой, решил, что их украли. А я их забрала. Я не слушала его, я смотрела его.

– И что же ты увидела? – спросила Ойга.

– Он странный, – прошептала Глойна. – Он как будто каменщик, который пытается построить огромную башню. Самую мощную, самую красивую, самую высокую. Только он это делает из дерьма. Мама ругала меня за это слово, но это именно так. Он думает, что это все равно. А это не все равно.

– Это все? – прошептала Ойга.

– Нет, – ответила девочка. – Есть еще кое-что. У тебя, Ойга, было две сестры и три брата. И мама. И отец. Плохой. А братья и сестры у тебя разные. Вы все одинаковые, потому что у вас одна мама, но и разные.

– Я же говорю, – прошептала Ойга. – Мы разные. Но почему ты говоришь, что у меня было две сестры и три брата?

– Они убили его, – ответила девочка. – Фарп, Дейк и Алаин убили Глика, твоего младшего брата.

– Нет… – застонала Ойга, и Гаота, вываливаясь из видения, увидела заплаканные лица Дины и Ойры, серое лицо Бича, Джора, стягивающего с лица платок и упавшую на тыквы, рыдающую Ойгу.

– Она придет, – прошептал Джор через минуту. – Придет только потому, что Ойга заплакала. Я сказал ей, что Ойга оставила для нее платье, башмаки и платок в одном из убежищ. Даже бутыль с водой, чтобы она умылась. Только она не владеет искусством невидимости. Она владеет искусством читать прошлое и видеть человека насквозь. Конечно, если он не защищен каким-то колдовством или амулетами. А невидимость – это ее свойство. Как у нас – видимость. Она может стать видимой, но ей придется постараться. А я ей помогу.

– Это все? – спросил Юайс.

– Вы же слышали разговор в конюшне, пока Гаота не вывалилась из него, – вздохнул Джор. – Глойна будет через минут пятнадцать у второго выхода с рынка. Но она предупредила, что в городе колдуны пострашнее Дейка. И сестра Ойги.

– Алаин, – прошептала, выпрямляясь, Ойга. – Я ее ненавижу.

– Солады не сдержали их, – прошептала Пайсина.

– Они могут напасть на нас, – сказал Джор. – И я их не вижу. Они очень умелы.