Достоевский in love

Но Федор недолго мог выдерживать почтительный тон. Он редко встречал равных себе по интеллекту даже в литературных кругах, и расспросы отца Амвросия по вопросам веры так возбудили его, что он начал перебивать старца, пылко спорить с ним по некоторым вопросам и даже пускаться в объяснения старцу собственных религиозных идей. В Оптиной он работал в монастырской библиотеке и выписал несколько параграфов из «Жизни старца Леонида» отца Зедергольма для дальнейшего использования в романе.

Эта поездка и смерть Алеши стали катализаторами для одной из важнейших идей Федора, которая станет, в его понимании, самым простым, самым убедительным аргументом атеизма из всех возможных: если Господь существует, почему он позволяет страдать невинным детям? Зачем ему создавать мир, в котором безответных лошадей хлещут по глазам, в котором чужеземные армии бросают младенцев на штыки? Он читал о случае, когда родители маленькой девочки наказывали ее, обмазывая экскрементами лицо и рот, и о другом, когда ребенка для забавы затравили собаками. Представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги![515]

Книга обретала форму. Это будет его величайший роман, возможно, величайший в русской литературе. Он затронет каждую тему, каждый конфликт, каждый архетип и каждую новую идею, что Федор собирал десятилетиями: Федор Карамазов, отец-пьяница, сидящий взаперти в разваливающемся поместье за городом, изнасиловал местную дурочку и был убит из-за 3000 рублей. У Федора Карамазова останется четыре сына, каждый отображает один из полюсов двух тематических осей философии Достоевского: Дмитрий будет представлять жизнь тела, Иван – жизнь души; незаконнорожденный Смердяков станет символом нигилизма, а четвертый брат – веры. Последний брат будет чистым молодым монахом, прекрасной душой, которого он назовет Алешей. Наивный, можно даже сказать, слишком хороший для этого мира и в то же время защищенный именно своей неподверженностью порче. В монастыре, где он живет, будет мудрый старец, который откроет глубокие истины о Боге и России. Бедного Дмитрия захватит страсть к женщинам, деньги станут утекать, как вода сквозь пальцы, и он мучительно будет нуждаться в отцовских 3000 рублей, чтобы выплатить долг. У него будет честное сердце, но этого окажется недостаточно, чтобы спастись от тюрьмы. Ивана сила собственного интеллекта приведет к сомнениям в вере – он станет выдумывать диковинные сценарии, ставить мысленные эксперименты. Что, если Иисус вернулся бы во времена инквизиции и католики заточили бы его как радикала? Уйдя в глубины собственного разума, однажды ночью Иван увидит самого дьявола, и они обменяются действительно опасными идеями. А на заднем плане притаится Смердяков, извращенная душа, полубрат, избегающий рациональных объяснений, пятый член семьи из четырех человек, пять в дважды два[516].

Федор вернулся в Санкт-Петербург с ясностью, нужной ему для начала работы над «Братьями Карамазовыми», но работать в старой квартире он не мог. Двери не распахивались с прибытием Алеши, полы не отзывались топотом его ног. Снова семья из четырех человек, они переехали в шесть комнат дома 5/2 в Кузнечном переулке, того же, где он жил, когда писал «Двойника» в 1846-м. Кабинет Федора был обставлен так же скромно, как и всегда, – стол и часы, икона, большой комод и кушетка у стены напротив окон, над которой висела репродукция «Сикстинской Мадонны».

Освободившись в каком-то смысле от неизбывного своего горя, Федор бросился в работу. К концу 1878-го у него уже был полный план книги, и он написал первые 160 страниц, которые отослал Каткову для такого важного январского выпуска. В конце каждой длинной, полной работы ночи мысли его были о наследстве, которое оставит он семье. Я здесь сижу и беспрерывно думаю о том, что уже, разумеется, я скоро умру, ну через год или через два, и что же станется с тремя золотыми для меня головками после меня?[517]