Достоевский in love

Следующим утром в назначенное время Анна не появилась, и Федор начал волноваться, что напугал ее и она сбежала, забрав с собой первую главу романа. Но она явилась получасом спустя, объяснив, что только что закончила перевод вчерашней скорописи в беловое письмо. Они прошли в кабинет, им принесли чай, и он диктовал час, прежде чем заявил об усталости и переключился на праздный разговор. Вновь попросил напомнить ее имя; она сделала это. Снова бездумно предложил ей сигарету. Немного – по ее инициативе – поговорили о русских писателях.

Некрасова Федор считал другом своей юности и высоко ставил его поэтический дар. Майкова любил не только как талантливого поэта, но и как умнейшего и прекраснейшего из людей. О Тургеневе отзывался как о первостепенном таланте. Жалел лишь, что он, живя долго за границей, стал меньше понимать Россию и русских людей. Еще немного поработали, но Федор не смог поймать ритм, и ближе к вечеру они сдались.

Провожая ее, Федор не смог удержаться от комментария:

– Скажите, а зачем вы такой большой шиньон носите? Очень вам смешно с таким шиньоном[349].

– У меня не большой шиньон – это мои волосы, – сухо ответила она.

Это было не самое благоприятное начало – ни для их отношений, ни для романа. Настал уже пятый день месяца, а у него на руках было всего несколько страниц. Но они начали выстраивать определенный ритм: она приходила в середине дня и оставалась до четырех пополудни; по вечерам он делал наброски, готовясь к следующему дню, и его диктовка становилась все более гладкой. Стопка бумаг росла, и каждый день Федор радостно спрашивал: «Сколько страниц мы вчера написали?»[350] Их почти не прерывали, только Паша время от времени заявлялся якобы из интереса к изучению стенографии – вероятно, из того же интереса, который возникал и угасал у него ко всем другим его занятиям, – да Майков в один прекрасный день заглянул в открытую входную дверь и казался весьма довольным, обнаружив Федора и Анну за работой в кабинете.

Каждый день, сделав перерыв в диктовке, они разговаривали о своей жизни. Он рассказал об ухаживании за Анной Корвин-Круковской, о Полине – даже показал ее портрет.

– Она удивительная красавица, – заметила Анна[351].

– Она сильно изменилась за последние шесть лет, – ответил он.

Анна задавала вопросы, и он рассказывал ей обо всем – о тюрьме, о смерти жены, о долгах (этой темы нельзя было избежать, поскольку китайские вазы исчезли – были заложены в ломбард, – а ели они деревянными ложками). Хоть он и пытался скрывать тревогу, снедавшую его, все же иногда срывался на горничную. Но Анна слушала его внимательно, сочувственно. Он принялся звать ее «своей голубкой».

– Зачем вы вспоминаете только об одних несчастиях? – спросила она его. – Расскажите лучше, как вы были счастливы?[352]

– Счастлив? Да счастья у меня еще не было, по крайней мере, такого счастья, о котором я постоянно мечтал, – ответил он. – Я его жду.

Однажды, находясь в каком-то особенно тревожном настроении, он поведал, что представляет себя стоящим на рубеже, с которого открываются три пути: или поехать на Восток, в Константинополь и Иерусалим, и, может быть, там навсегда остаться; или поехать за границу на рулетку и погрузиться всею душою в так захватывающую его всегда игру; или, наконец, жениться во второй раз и искать счастья и радости в семье. Решение этих вопросов, которые должны были коренным образом изменить его столь неудачно сложившуюся жизнь, очень заботило Федора Михайловича, и он, видя дружеское расположение Анны, спросил ее, что бы она ему посоветовала. Анна ответила, что лучше всего было бы жениться.

– Так вы думаете, что я могу еще жениться? Что за меня кто-нибудь согласится пойти? Какую же жену мне выбрать – умную или добрую?

– Конечно, умную.

– Ну нет, если уж выбирать, то возьму добрую, чтоб меня жалела и любила.

По поводу своей предполагаемой женитьбы Федор спросил ее, почему она не выходит замуж. Анна ответила, что к ней сватаются двое, что оба прекрасные люди, достойные всяческого уважения, но любви к ним она не чувствует – а хотелось бы выйти замуж по любви.

– Непременно по любви, – горячо поддержал ее Достоевский, – для счастливого брака одного уважения недостаточно!

Книга обретала форму. Герой Федора иногда выигрывал, но чаще терял все деньги, что попадали ему в руки, все это время преследуя кокетку по имени Полина, которая только морочила ему голову. Это была не самая оригинальная его история, но Стелловский и не заслуживал лучшего. Федор и Анна добродушно спорили о персонажах, мирно беседуя в перерывах между диктовкой. Начало казаться, что они успеют к сроку. Но только Федор начал понимать, как нравится ему компания Анны, месяц закончился.