Дороже всех наград

Но ведь никто не знал этого. Все ожидали от Келзи большего. Больше зрелости, больше профессионализма, больше денег, больше стиля и шарма. С этой последней задачей было особенно трудно справляться. Келзи все время носила маску, которую она, конечно же, не могла носить бесконечно. И уж о спокойствии, уединении, о том, что когда-то она имела свои маленькие тайны, можно смело забыть. Джина знала, какую бровь Келзи надо выщипывать сильнее, Брюс знал, что делать, чтобы заставить лежать как следует непослушные пряди волос у виска Келзи, а Тейт знал даже, что она надевает, прежде чем лечь в постель. Последнее, конечно, не так уж плохо, если не считать того, что посыльный, приносящий в номер завтрак, каждый раз чуть ли не открывает рот, видя Келзи в ночной рубашке и сидящего рядом Тейта.

Последнее время Келзи не давал покоя еще один вопрос. Как относится к ней Тейт? Искренни ли его чувства, или он просто влюбился в созданный им самим образ. После выяснения отношений с Девон Келзи поняла вдруг, что ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов. А мысль о том, что у Тейта был роман с Задорой Кейн, причиняла ей почти физическую боль. А что, если Тейт влюбился в нее лишь потому, что она была очередной моделью, добившейся быстрого успеха? Что, если она придает их отношениям гораздо большее значение, чем Тейт?

В то же время ей приходила в голову мысль, что он, возможно, мучается теми же самыми вопросами. И все же Келзи была почти уверена, что Тейт готов, забыв о прежней неудаче, попробовать еще раз — и не только потому, что она была моделью, рекламирующей его любимое детище, но и потому, что Келзи задела его чувства на каком-то куда более глубоком уровне.

Когда Тейт заглянул утром к ней в номер, чтобы проводить Келзи на съемочную площадку, она выглядела усталой и измученной. Сделав себе чашку кофе, Тейт молча наблюдал, как Келзи надевает туфли и подбирает пару сережек, подходящих к платью. Теперь, когда съемочная площадка была окружена поклонниками, Келзи приходилось тщательнее заботиться о туалете, в котором она отправляется утром на работу. Когда они только приступили к съемкам, Келзи обычно быстро натягивала по утрам джинсы и какую-нибудь блузку или футболку, зная, что все равно придется переодеваться перед выходом на площадку. Но теперь все было по-другому.

Застегивая сережку, Келзи краешком глаза наблюдала за Тейтом. Он отхлебывал кофе, наблюдая за туалетом Келзи. Тейт очень любил смотреть на нее вот так, словно из зрительного зала, или стоя рядом с камерой во время съемок.

— Ну и ночка была у меня сегодня! — сказала Келзи, беря вторую сережку. Она понимала, что должна рассказать обо всем Тейту, хотя твердо решила не касаться в этом разговоре сексуальных пристрастий Марстона. По крайней мере пока. Ей самой требовалось осознать это как следует.

— А в чем дело? — вопросительно взглянул на нее Тейт.

— Девон пришла ко мне вчера, расставшись с Марстоном, и мы проговорили несколько часов.

Тейт укоризненно поднял брови.

— Разве ты не понимаешь, что должна высыпаться перед съемками? Ничего страшного не случилось бы, если бы ты предложила Девон пойти к себе в номер.

Келзи заложила волосы за уши, чтобы видны были сережки.

— Младшая сестра не имеет права поступать так со старшей, разве ты не знаешь? — Келзи подождала, пока Тейт улыбнется. — Мы говорили о многих важных вещах. Девон очень не нравится работать в кафе. Раньше она не понимала, как тяжело приходится мне. И еще Девон была немного шокирована быстрым успехом рекламной кампании. Она чуть с ума не сошла, когда увидела мое лицо на экране телевизора. И еще она очень расстроилась, узнав об иске, возбужденном «Элсет индастриз». — Глаза Тейта сузились, он плотно сжал губы, но ничего не сказал, только поставил на столик чашку кофе и встал, чтобы открыть перед Келзи дверь. Надев на плечо сумку, она прошла мимо Тейта в коридор. — Но Девон лучше меня понимает ваши мотивы, — продолжала Келзи. — И это заставило меня о многом задуматься. Например, о том, что нельзя останавливаться на полпути.

Тейт шел, засунув руки в карманы и опустив голову, словно пытался разглядеть что-то на ковре. Если бы Келзи знала его чуть хуже, она бы решила, что он ищет оброненную им монетку. Но Келзи уже успела заметить, что у Тейта просто такая привычка слушать своего собеседника. Они почти дошли до лифта, когда Келзи произнесла фразу, заставившую Тейта поднять голову.

— Даже не знаю, что думать по поводу нашей кампании, Тейт, — сказала она. — Вчера вечером мы откровенно поговорили с Девон. Кажется, мы стали гораздо ближе друг другу. Но потом я задумалась над тем, что происходит последнее время со мной. Эта кампания перевернула всю мою жизнь. Все стало по-другому, все меняется — не только мои отношения с Девон, но и я сама. Никто больше не хочет помнить, какой я была раньше, всех интересует только новая Келзи Уильямс. А этот судебный процесс — он так пугает меня. Мне ведь никогда не приходилось участвовать ни в чем подобном.