Дорогой Аарон

Женщина приняла у всех заказ на выпивку между игривыми прикосновениями к плечам и не одним подмигиванием. Я не поняла на кого именно она нацелилась, но когда она ушла, Аарон начал рассказывать про нашу рыбалку, отвлекая меня от неприятных мыслей. Но официантка вернулась, и мне не понравилось, как мой желудок отреагировал на ее присутствие.

— Что порекомендуешь из меню? — поинтересовался Макс, все еще держа меню в руках.

Дружелюбная симпатичная официантка, стоявшая между Аароном и Максом, не спешила с ответом. Дело не в том, что она мне не нравилась, потому что была такой привлекательной; в моей семье никто не питал страсти к таким женщинам. Кроме того, я не такая. В общем, дискомфорт был вызван ее откровенным вниманием к Максу и Аарону. Честно говоря, я не могла ее винить. И не винила. Они были слишком красивыми парнями.

Но… она дважды коснулась плеча Аарона с тех пор, как мы сели. Да, я считала.

— Курица и вафли — наши фирменные блюда, — ответила женщина на вопрос Макса. Ее взгляд на мгновение остановился на Аароне, и кокетливая улыбка, подчеркнутая помадой цвета розовой жевательной резинки, сменилась застенчивой.

Друзья не ревнуют, когда к их друзьям клеятся, напомнила я себе.

— Многим нравятся лягушачьи лапки, — добавила она.

Лягушачьи лапки!?

— Лягушачьи лапки? — эхом вторя моим мыслям испуганно произнесла Минди.

— Это местное фирменное блюдо, — заметила официантка с улыбкой, будто это в корне меняло дело.

— Я буду курицу и вафли, — эхом пробормотал Дес заказ Бриттани, а затем и я. Минди и Аарон выбрали какие-то сандвичи.

— А я вдарю по лапкам, — сказал Макс, расплываясь в улыбке.

— Фу, Макс, какая гадость, — пробормотала Минди.

— А что такого? — Он пожал плечами, протянул меню официантке и прежде чем та ушла, подмигнул ей.

— Это отвратительно.

— Уверен, на вкус они как курица. Да все на вкус как курица.

Даже Бриттани передернуло.

Макс встретился со мной взглядом, и я ему застенчиво улыбнулась.

— Все на вкус как курица. Как-то я пробовал аллигатора, тоже чисто курица.

Минди развернулась в своем стуле, чтобы взглянуть на меня.

— Ты тоже пробовала аллигатора?

Я кивнула.

— Почти, как-то раз пробовала овечью голову.

— Чего?

— В Исландии. Наш гид не сказал, что это, и я попробовала. Больше мне такое есть не доводилось, но это было не самое худшее, что я когда-либо ела, — объяснила я.

Минди испугано уставилась на меня и нервно теребила пальцами сложенную салфетку.

— А что было самым худшим? — нерешительно спросила она, словно не очень хотела знать ответ, но ничего не могла с собой поделать.

Я неуверенно пристроила руки на коленях и улыбнулась. Аарон наблюдал за мной.

— Говяжий язык несколько раз. На самом деле, это вкусно…

— Говяжий язык? — Это уже была Бриттани.

— Ага. В Хьюстоне продается на каждом углу. Как-то я пробовала Динигуан…

— Что это? — спросил Макс.

Я сморщила нос, вспомнив тот «деликатес».

— Это филиппинское блюдо, которое папа заставил меня попробовать. Это свиные кишки, почки, легкие, сердце и свиное рыло, приготовленное в свиной крови…

По крайней мере, четверо из них изобразили каждый на свой лад краткую арию на тему «фу». Я усмехнулась.

— Знаю, знаю. Папа утверждал, что это был десерт, типа пудинга. Ему нравится это блюдо. После этого я не могу есть пудинг, какого бы цвета тот ни был.

— Теперь и я больше не смогу есть пудинги… — пробормотала Минди.

— И это еще не самое худшее, — выпалила я, прежде чем у меня хватило ума захлопнуть рот.

— Неважно. Забыли. Не хочу портить никому аппетит.

— Что может быть еще хуже? — спросила Бриттани.

Я пожала плечами, не желая отвечать.

— Ну теперь ты просто обязана нам сказать, — начала настаивать она.

— Мы выдержим, — поддержал ее Макс.

— Нет, правда, вы не хотите этого знать, — попыталась возразить я.

— Ну же, Руби, — вмешался Аарон, вынуждая меня взглянуть на него.

— Я просто заткну уши, — предложила Минди. — Я не хочу знать.

Я оглядела честную компанию и спросила:

— Уверены?

Четыре кивка продемонстрировали решительность страждущих. А Минди поднесла руки к голове и приготовила указательные пальцы, чтобы заткнуть уши.

— Только не говорите потом, что я вас не предупреждала? — напомнила я им. Их лица светились такой самоуверенностью, что я чуть не рассмеялась. — Я не пробовала, но вот мой отец ел это блюдо много раз…

— Что это? — спросил Макс.

— Называется балут [27]. Я видела несколько раз как он его ел и меня не вырвало, и я очень горжусь этим фактом…

— Что это?

— Господи, Макс, дай ей секунду, — вмешался Аарон, положив свои большие руки на стол.

Я засунула ладони под ноги, прижала ими пальцы к сидению и выпалила:

— Это утиный эмбрион в скорлупе.

Четыре пары глаз одновременно моргнули. И Дес медленно произнес:

— Прости, что?

— Это…

— Нет, нет, я прекрасно тебя расслышал, — прервал он меня и замешкался, подбирая слова. Он моргнул, понизил голос и, прищурившись, спросил: — Как?

— Что как?

— Ну как ты?.. — Он запнулся.

Я знала, что он пытался сказать и поежилась. Ну почему я не умею держать язык за зубами.

— Утенок варится… живьем.

Вся четверка в едином порыве изобразила рвотные позывы.