Дорогой Аарон

Но кто-то, кому я доверяла, сказал мне, что я должна жить полной жизнью. Я не была храброй или напористой, как многие люди, которые все время брали то, что хотели. Может быть, потому, что я хотела не так уж многого. Но не уверена. Бросить работу и приехать сюда — это самые смелые поступки в моей жизни. Как-то я уже попыталась быть жизнерадостной и доброжелательной кое с кем, и это обернулось против меня, как будто до меня никому не было никакого дела. Но я видела, сколько раз падала моя младшая сестра, а потом поднималась, зная, что нужно делать дальше. Каждый раз. Нужно всегда собираться, брать себя в руки, несмотря на ушибы и ссадины, несмотря на желание остаться лежать на земле навсегда, потому что все получалось далеко не так, как вам бы того хотелось.

Или потому что мне было страшно вновь рухнуть в то, из чего я усердно пыталась выкарабкаться.

Не то чтобы у меня богатый опыт или вроде того.

Вот почему и каким образом я оказалась на среднем сиденье в самолете, зажатая между одним незнакомцем, пытающимся отхватить мой подлокотник, и другим — использующим мое плечо в качестве подушки. Что неудивительно, когда пытаешься купить билет накануне вылета, при этом надеясь на приличную цену и место у иллюминатора. Но меня это устраивало. Значение имело только то, что я в пути.

Без остановок от Хьюстона до Панама-Сити-Бич, Флорида.

Я все еще не могла поверить, что лечу, и моя семья определенно не могла поверить в то, что я делаю.

Вчера мама и Жасмин по очереди кричали на меня.

Да что с тобой? Ты летишь уже на следующей неделе!

Остатки мозгов растеряла?

— Ты никогда не делала ничего такого, — возмущалась мама, не подозревая, что эти слова возымели на меня сильнейший эффект. Ее слова только больше подтолкнули меня настаивать на том, что хочется мне. И я настояла.

«Я собираюсь лететь» и никаких «Нет». После того, как я это огласила, они начали кричали друг на другу и делали это плюс-минус в течение получаса. И в тогда я сделала ровно то же самое, что и несколько часов спустя, когда пожилой мужчина, сидевший рядом со мной в самолете, заснул, склонив голову мне на плечо, — просто позволила этому случиться. Ну разве что не воспрепятствовала маме с сестрой прокричать весь список причин, по которым мне нельзя никуда ехать.

«А если что-то случится?» — поинтересовалась младшая сестра, вертя одной рукой у себя перед лицом, а в другой держа шоколадное печенье. Мне ничего не нужно было отвечать, потому что мама вывалила целый список того, что может произойти, включая, но не ограничиваясь, моим похищением, продажей в рабство и использования меня в качестве наркокурьера.

Но мне удалось удержать рот на замке и позволить им продолжать распинаться и краснеть от натуги.

Пока я наконец не сказала им спокойно, насколько это возможно, что люблю их и все такое, даже несмотря на то, что они вынесли мне мозг.

— Я понимаю, что вы переживаете… но я все равно полечу.

Что их вновь разозлило, и понеслась… Но спустя несколько минут, и я впервые в жизни, просто развернулась и вышла из комнаты, вместо того, чтобы сдаться, пойти у них на поводу, признав, что лететь не пойми куда вверх безумия.

Но если уж по чесноку. Оно ведь так и было. Они это знали, я это знала. Безумие как оно есть. Но как бы сильно меня не это пугало, их слова только еще сильнее укрепили меня в моем желание совершить осуществить задуманное. Я понятия не имела, чего мне хотелось больше доказать им или себе. Единственное, что я знала — я хочу лететь, и еще сильнее от того, что это так щекотало нервы.

Но в основном потому, что я хотела встретиться с Аароном, хотя это чертовски пугало меня.

Я хотела встретиться с ним, чтобы покончить с этим и жить дальше. Ну или так я себя сказала. Я увижу его и пойму, что все мои чувства только про дружбу, не более. Мне представлялось, что наша встреча будет похожа на встречу со знаменитостью, только тет-а-тет, ну и еще это докажет всем, что Аарон живой человек, а не какой-то там воображаемый идеал.

В общем, когда мама с сестрой появились на пороге спальни, после того, как я демонстративно ушла, чтобы собраться в дорогу, они продолжили отговаривать меня. Но я стояла на своем.

Я не собиралась сдаваться. И не сдалась, несмотря на резь в животе и на всю противоестественность ситуации. Ведь раньше я из кожи вон лезла, чтобы им угодить. Для меня это было в порядке вещей. А тут такое.

Каким-то образом мне таки удалось добраться до рейса. Аарон прислал мне электронный билет и прочую информацию, когда не прошло еще и двух часов, после того, как я согласилась прилететь во Флориду, еще до того, как я сообщила о своем решении домочадцам. Даже после того, как я вдрызг разругалась с мамой и ее мужем, который в итоге и отвез меня в аэропорт, потому что кровные родственнички были взбешены настолько, что не собирались меня никуда везти, я все равно была страшно взволнована. При том, что мне просто было страшно. По больше части страшно. Хотя… наверное, все же пятьдесят на пятьдесят.

Я собиралась приземлиться во Флориде, в месте, где уже бывала много раз.