Дорогой Аарон

И не в моем воображении он нерешительно произнес:

— Гмм…

У меня засосало под ложечкой.

— Что? Ты думал, что у меня голос как у Минни Маус?

Его «эээ» продлилось меньше секунды. Я расхохоталась, забыв, что запыхалась и психовала всего десять секунд назад.

— Неужели думал?

Он начала посмеиваться, словно старался сдержаться изо всех сил, но у него ничего не получалось.

— Я не знаю! Я думал, что твой голос будет моложе, не…

— Аарон, ты ранил меня. Ранил мою гордость. — Я фыркнула, плюхнувшись на край своей перебуробленной кровати, чувствуя себя совершенно спокойной.

Пришло его время рассмеяться. Громко, от души.

— Просто не верится, что тебе уже двадцать четыре, — попытался возразить он, прерываясь на смех.

— Я не это имела в виду. Ты думал, что я буду разговаривать, как пятнадцатилетняя болельщица из захолустья или вроде того. Да? — Ответа не последовало, только намек на звук, который шел откуда-то издалека, будто он смеялся, убрав телефон подальше. — Так было? Поверить не могу.

— Прости! — попытался он сказать, но начал еще сильнее смеяться. На этот раз прямо в трубку. От чего моя улыбка стала еще шире.

Хорошо, что дома никого нет, иначе посыпались бы вопросы, на которые я не хотела бы отвечать.

— Это потому что я рассказала тебе о косплее, да?

— Нет… — все же ответил спустя секунду-другую мужчина, с которым я переписывалась почти год.

— Лжец.

Смех Аарона вновь стал тише. Вот зуб даю, он опять убрал телефон подальше от лица. Моя лучшая подруга тоже всегда так делала, когда смеялась, что есть мочи.

— И отсутствие парня, — добавила я.

Даже, когда от убрал телефон подальше от своего рта, я слышала, как он опять покатился со смеху. Мне не должен был бы нравится этот звук, но нравился. Виновна.

— Не верю я тебе.

— У тебя голос, как у девушек из «секса по телефону», — наконец выдавил он, где-то минут через десять, как отсмеялся.

— Что? Нет, ничего подобного. — Он свой-то голос слышал?

— Ты себя вообще слышала хоть раз? Я смотрел телевизор вчера вечером, после того, как написал тебе, и появилась реклама с телефонами этих услуг. Вот у тебя голос, как у тех девушек. — Он умолк на мгновение, а потом другим голосом спросил: — Ты заболела?

У меня не было особых причин лыбиться, и все же мои губы растянулись до ушей.

— Нет, я выздоровела. Это мой обычный голос. Спасибо.

Еще одна пауза.

— Ты настоящая Руби?

— А сам-то как думаешь? — фыркнула я. — Или мне нужно поинтересоваться как там дела у твоей задницы, чтобы ты поверил?

Аарон поперхнулся. Мне не нужно было его видеть, чтобы понять насколько сильно вытянулось его лицо.

— Вот теперь я точно знаю, что это ты.

Я была дурой, но это не имело значения.

— Уверен? Потому что я могу спросить. — Вот не умею я вовремя заткнуться.

— Не сомневаюсь.

— Ну если вдруг передумаешь, обращайся…

Аарон снова рассмеялся.

— Нет, я знаю, что это ты. Мы говорили пока всего четыре минуты, а я уже смеялся больше, чем за всю неделю. Это можешь быть только ты. Никто другой.

Не сосчитать, сколько раз он писал мне нечто подобное в чате, и всякий раз я чувствовала… словно я сделала что-то удивительное. Нужно собраться, взять себя в руки. Нужно вести себя нормально. Нормально, Руби.

— Могла бы и предупредить меня, прежде чем позвонить, — тихо произнес он, до того, как я успела включить режим нормальности. Не знаю почему, но я была уверена, что он улыбался.

Сидя на углу кровати, я подтянула колени к груди, уперевшись пятками в матрац. Я пыталась не задаваться вопросами: что он делает, как выглядит, о чем думает… но потерпела фиаско по всем фронтам. Как обычно.

— Зачем это? — нерешительно спросила я, но определенно отвлекаясь от своих мыслей.

Еще один смешок.

— Господи, Ру, да затем. Твой голос. Ты сказала, что переживаешь из-за того, что можешь мне не понравится, так что у меня был план, как заставить тебя поговорить со мной, если возникнет неловкость. И в первые же тридцать секунд все идет прахом. Ты на корню сломала мой план.

Веди себя нормально. Веди себя нормально. Не спрашивай про план. И не говори, что тебе тоже, жуть как, нравится его голос.

— Ты? Я нервничала. Да и сейчас нервничаю. У меня ладони уже вспотели и кожу покалывает, а ты еще и целую вечность отвечал на звонок…

Он опять хохотнул.

— Я думал, у меня есть время, чтобы воспользоваться уборной…

— И сколько тебе времени обычно требуется на это?

Аарон покатился со смеху. Уголки моего рта вновь поползли вверх.

— Я пробежалась вверх по лестнице, чтобы позвонить, и теперь умираю, а ты прикалываешься…

— Я же сказал, подумал, что тебе понадобится минута другая, чтобы собраться и позвонить.

— … а потом я услышала, как мой друг Аарон, фактически, мой лучший друг, обозначил, что мой голос, как он думал, должен был походить на голосок Барби из Малибу, и я тут же забыла, что нервничаю. Вот, как отрезало.

— Не из-за чего было нервничать. Это всего лишь я.

Всего лишь он. Почему он все время повторяет это? Может не осознает…

— Теперь я знаю все, что нужно, — заявил он.

— А именно?

— Мы прекрасно поладим.

— Мы разговаривали по телефону… — Я взглянула на экран телефона, — пять минут.