Дорогой Аарон

Я шмыгнула носом и моргнула. А потом сделала и то и другое одновременно, то и дело таращась по сторонам, переминаясь с ноги на ногу.

Минута превратилась в пять.

Пять в десять.

Десять в пятнадцать.

У меня начало жечь глаза. Это из-за того, что я не спала, убеждала я себя. Я еще раз взглянула на время на сотовом. Я готова была разрыдаться. Я чувствовала себя брошенной и разбитой, и живот сводило при мысли, что Аарон так и оставит меня здесь. Но дело было не только в Аароне.

Как-то раз, еще до того, как Жасмин начала ходить в детский сад, я была единственной из Сантос, посещавшей начальную школу, мама забыла забрать меня. Прошло четыре часа, а она так и не появилась. Только ближе к пяти, после того, как я просидела на крыльце почти два часа, на улицу вышла заместитель директора. Она заметила меня. Она давно знала маму благодаря братьям и сестре: настоящие никогда незатыкающиеся дьяволы. Она поинтересовалась, почему меня не забрали, а после позвонила нам домой. Но к телефону никто не подошел. Поэтому она предложила отвезти меня домой.

Я плакала всю дорогу, чувствуя себя такой несчастной, потому что собственная мама забыла про меня. К этому моменту отец съехал от нас, и, думая об этом сейчас, понимаю, что именно поэтому я так сильно переживала.

Конечно, у моей мамы был миллион других дел, и она бы не забыла забрать меня из школы, но это случилось.

Она никогда не забывала об этом, и я тоже, судя по всему.

И вот теперь, когда я стояла снаружи аэропорта Панама-Сити-Бич, не зная никого в этом городе, кто мог бы меня утешить, это забытое, но знакомое чувство мертвой хваткой вцепилось в мое сердце.

Меня кинули.

Я шмыгнула носом. Моргнула. Сглотнула.

Все больше людей выходило из здания, и все больше машин останавливалось вдоль тротуара, но ни одной для меня. Ни одной машины. Ни единой души.

Я шмыгнула носом, моргнула и еще раз сглотнула. Во рту пересохло.

Он кинул меня, да?

Мимо меня прошла семья из четырех человек. Они смеялись и шутили, когда переходили дорогу. Они были так счастливы. Так бесяще счастливы.

О чем я только думала? Почему я не осталась дома? Я была идиоткой, не иначе?

Но зачем Аарон купил мне билет, а потом бортанул меня? Может он решил, что я была не уверена в своем решении прилететь? Но, вообще-то, это ж не моя идея. Он решил пригласить меня. Я не напрашивалась.

На глаза навернулись слезы, и я почувствовала, как что-то острое вонзилось мне в живот.

«Вот, что случается, Руби, когда решаешь «а была не была»», — еще одним острым ножом, ранящим сердце, возникла мысль на задворках сознания.

Его здесь не было. Он не пришел. Он меня кинул.

Он меня кинул. Не приехал меня встречать.

Я была такой дурой. А ведь могла догадаться, как оно будет. Еще как могла.

Только, когда что-то прохладное коснулось моей щеки, я поняла, что глаза пустились во все тяжкие. У меня перехватило дыхание, и я всхлипнула. Еще и еще раз.

Это не конец света, убеждала я себя, даже после того, как очередные две слезы скатились по щекам. Нужно прекратить и собраться. Я не стану рыдать понапрасну. Еще чего.

У меня есть кредитка.

Куча людей путешествует в одиночку.

У меня есть сотовый.

Тут наверняка сотня отелей, выбирай любой.

Могло быть гораздо хуже. По крайней мере, здесь имелся пляж. И на дворе стояло лето. У меня с собой купальник и море солнцезащитного крема.

Я могла это сделать.

Могла…

Скатились еще две слезинки, и я скорее услышала, чем почувствовала, что с дыханием у меня так себе. Подкрадывается истерика.

Нужно собраться с мыслями. Нельзя плакать. Все будет в порядке. Ну не пришел Аарон, что такого. Раньше думать нужно было. Когда это мне везло с парнями?

Никогда. Вот когда.

Подумаешь, Аарон не появился… Ну застряла одна в городе, ну с деньгами не очень… Это ж не конец света. Даже и не подумаю плакать из-за того, что меня кинули. Мы друзья… были друзьями, и он ничего мне не должен. Так что все пучком.

Я не буду париться.

Это не про меня.

У меня с собой кредитка, я жива и здорова, а дома осталась куча людей, которая меня любит. Случившиеся никак на мне не отразиться. Аарон подвел меня, и это не имело ко мне никакого отношения. Это он струсил, а не я в кои-то веки, и это победа, которую стоило бы и отпраздновать, если бы меня не жгло так изнутри от боли и обиды.

Он меня кинул, но это ничего. Ерунда.

Тихий голосок шептал, что возможно, с ним что-то случилось. Что не стал бы он, не будь на то причина, вот так кидать меня. Этот же голосок нашептывал, дескать он ручается за человека, с которым я познакомилась несколько месяцев назад, мол, он бы никогда так не поступил и все такое…

Но часть меня (большая часть) говорила: нельзя быть такой наивной.

Еще три слезинки скатились по щекам, и я вытерла их тыльной стороной ладони, борясь с желанием окончательно и бесповоротно разрыдаться, а тело требовало именно этого. Соберись, Руби. Смирись, хватит уже стоять здесь и рыдать у всех на виду. Он того не стоит. Все путем.

У меня разболелась голова.