Дорогой Аарон

Но вот в чем прикол, впервые жизни мое чутье не говорило мне не делать этого. Оно говорило совершенно обратное. Давай, давай, давай. Несмотря на страх и беспокойство за свою безопасность. Разве не я сама ляпнула ему пару дней назад, что женщины постоянно путешествуют в одиночку?

Опять же, я не могу позволить себе купить билет на самолет. Было бы также очень безответственно с моей стороны пользоваться кредиткой, потому что у меня пока нет стабильного дохода. Я не купалась в роскоши, когда у меня было две постоянные работы, а сейчас и подавно.

Тем не менее, даже зная все это, я скрестила пальцы, и набрала номер, что дал мне Аарон.

Как только я увидела иконку трубки, что звонок пошел, я ринулась вверх по лестнице. И это было не самым умным решением, потому что, добежав до второго этажа, я запыхалась, но при этом еще не добралась до своей комнаты. Хорошо, что мама с Беном были на работе, потому некому было глядеть на меня, как на чокнутую, которой вдруг пришло на ум впервые в жизни вбежать вверх по лестнице.

Телефон продолжал звонить, когда я ворвалась в свою комнату. Через секунду, когда я захлопнула дверь, звонок хотел было уже переключиться на голосовую почту.

Но вот, когда я защелкнула замок, раздался знакомый звук «клик», который слышится, когда кто-то отвечает на звонок и я услышала свое имя:

— Руби?

Мне не хватало воздуха, хотелось хватать его ртом и, одновременно с этим, не дышать, когда баритон, с того конца линии, казалось вынул из меня всю душа и раскатал по ковру. Не знаю, что я ждала от Аарона, но уж точно не была готова к такому приятному глубокому голосу. Не голос, а то, что доктор прописал. Дружелюбный. Глубокий, но не слишком. Чуть хрипловатый. Идеальный.

И вот тут меня накрыло.

Он ответил. Я позвонила Аарону, и он ответил.

Я разговаривала с Аароном.

— Рубс? — вновь в трубке раздался красивый голос, в котором слышалось… удивление? Чем это он так озадачен? — Ты там? Я слышу, как ты дышишь.

Я перестала дышать. По крайней мере, через рот. И я сглотнула, хотя уверена, что это было больше похоже на «сглотнула так сглотнула».

И мужчина на линии усмехнулся. Добродушно, даже мило.

— Что делаешь? — спросил он. Этот вопрос он задавал мне уже кучу раз. Словно мы были не приятелями по переписке, а друзьями, которые дружили уже лет десять.

Это был Аарон. Аарон. Единственный человек, кроме моей лучшей подруги, который знал, что я однажды наступила на человеческое дерьмо. И вуаля…

— Я вбежала вверх по лестнице и запыхалась, — ответила я, держа телефон подальше ото рта, чтобы он не услышал, как я задыхаюсь.

Аарон хохотнул. И этот звук каким-то образом расслабил меня. Он напомнил мне нашу переписку в чате. Такую обыденную. Игривую. Дружелюбную. Всегда. С давним другом.

— Из-за беготни по лестнице? — переспросил он. И я будто воочию увидела, как он приподнял бровь. Дразня меня. Как обычно.

— Здесь очень много ступенек. — Я даже не осознавала, что улыбалась, пока не рассмеялась. Это же был Аарон. Всего лишь Аарон. — Что-то я не в форме. — Вот, пожалуйста. Что, черт возьми, я несу? — Прости, так неловко. Тебе, наверное, ничего не стоит пробежать марафон. Единственный раз, когда я бегала… никогда. Я вообще не бегаю. Прости, что говорю бессвязно. Я нервничаю и потому болтаю без умолку.

— А чего нервничать? Это же я, — растягивая слова, произнес он. У него был легкий луизианский акцент, который приятно оттенял его слова. «Это же я» — он уже говорил мне это несколько раз, и всякий раз эта фраза летела пробивала стрелой мое сердце, калеча любое оправдание, которое я подыскивала, чтобы убедить себя, что влюбиться в него, было вверх тупости.

Ну дурацкая же затея.

Дурацкая-предурацкая.

Будь у кого-то такой послужной список дурацких идей, как у меня, тот этот перец знал бы, как от них избавиться.

Но не я. Уж я-то себя знаю. Вот такая я идиотка. Слабачка. Я такая слабачка. «Она вся такая чувствительная» — это про меня.

Не понимая, что он будто лупит воображаемой бейсбольной битвой по моим коленям своим вот этим голосом и словами, он произнёс:

— Ты говоришь… — Он умолк в нерешительности.

— Как идиотка? — вырвалось у меня.

Аарон громко рассмеялся, от души, тем самым, в очередной раз, подсекая мои несчастные ноги, потому что он похоже совсем не чувствовал никакой неловкости и оказался таким приятным, и не ржал, как осел. Он был такой простой. И открытый. Неужели это тот самый парень, у которого было две дюжины чокнутых подружек. Все вдруг обрело смысл.

— Нет. Я себе по-другому представлял твой голос.

Сделав еще один глубокий вдох, в попытках привести дыхание в порядок, чтобы он вдруг не подумал, что у меня проблемы с сердцем, я, наконец, сделала шаг от своей двери, не обращая внимание на одежду, свисающую с двух стульев, и кучу грязной одежды, которая была слишком близко к куче чистой одежды, которую я вытащила из сушилки и бросила на пол три дня назад. Это Аарон, напомнила я себе. Я справлюсь.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, при этом мой голос прозвучал очень похожим на мой обычный, несмотря на то, что я находилась на грани нервного срыва.