Допустимые потери

Предсказание Деймона подтвердилось как нельзя более точно. Книга была опубликована, но отнюдь не первым издательством, в которое обратился автор. Главный редактор фирмы, издавшей первые романы Махендорфа, позвонил примерно через две недели после сцены в кабинете и сообщил Деймону о том, что рукопись лежит перед ним на столе.

— В чем дело? — спросил он. — Как получилось, что книга поступила к нам, минуя твое агентство?

— Ты не поинтересовался об этом у автора?

— Поинтересовался.

— И что же он сказал?

— Назвал тебя старым пердуном, утратившим контакт с жизнью, и добавил, что уволил тебя.

— Ты читал рукопись? — смеясь, осведомился Деймон.

— Твоего мнения достаточно для того, — ответил редактор, — чтобы мы к ней не прикоснулись. Нашей страховки не хватит, чтобы покрыть иск, который предъявит по суду мистер Беркли. Кроме того, эта книга — вонючий кусок дерьма.

— Именно эти доводы я привел мистеру Махендорфу, мотивируя свой отказ иметь с ним дело в дальнейшем, — сказал Деймон. — А третья причина заключается в том, что мистер Махендорф сам по себе весьма неприятная личность.

— Об этом я тоже догадался, Роджер, — произнес редактор. — Но я хотел услышать эти слова от тебя. Спасибо. Рукопись мистера Махендорфа будет возвращена ему сегодня же вечерней почтой.

Книга увидела свет через полгода, и опубликовал ее тот самый издатель порнографии, который в свое время пытался соблазнить Деймона большим жалованьем. Автор и издатель стоят друг друга, с удовлетворением подумал Деймон, увидев сообщение о публикации. Литературные критики практически не обратили на книгу внимания, зато она пользовалась шумным успехом у желтой прессы, то есть у любителей слухов и сплетен. Через месяц после выхода книги в свет адвокаты Беркли предъявили иск Махендорфу и издателю на общую сумму в десять миллионов долларов. На следующий день после публикации статьи об иске в «Таймс» Деймон и Оливер Габриельсен скромно отметили это событие ленчем в отеле «Алгонкин».

Деймон не удивился, когда адвокаты Беркли попросили его выступить свидетелем на суде от имени их клиента. Более того, он этому обрадовался. Деймон не был человеком мстительным, но в случае с Махендорфом считал, что тот заслуживает наказания. Процесс шел медленно, и Деймон, с нетерпением ожидая своей очереди, следил за тем, что говорят другие свидетели. Отчеты о слушании дела ежедневно появлялись во всех газетах на самых видных местах. Адвокаты Беркли по каким-то лишь им известным соображениям хотели, чтобы Деймон свидетельствовал последним.

Когда его наконец пригласили в суд и привели к присяге, рассмотрение уже завершалось. Он избегал смотреть туда, где за столом в обществе адвокатов сидели Махендорф и его издатель. Деймону не хотелось видеть своего прежнего автора до того, как он даст показания, так как намеревался вести себя спокойно, без злобы: опасался, что, увидев эту пакостную рожу, не сможет во время выступления подавить в своем голосе ненависть.

После рутинных предварительных вопросов, призванных установить для участников суда его личность и положение, адвокат Беркли спросил:

— Мистер Деймон, сколько лет вы были литературным агентом мистера Махендорфа?

— Шесть, — ответил Деймон.

— И вы представляли интересы мистера Махендорфа при продаже его двух первых книг?

— Да.

— Утверждают, что вы больше не выступаете в роли его представителя. Это действительно так?

— Да, это так.

— Могу ли я попросить вас рассказать суду, при каких обстоятельствах были прекращены ваши с ним отношения?

— Мне не понравилась его последняя книга. Она показалась просто отвратительной.

— Были у вас иные мотивы?

— Я предпочитал появиться в суде не в качестве ответчика, а как свидетель.

В аудитории послышался смех, и судья, призывая к порядку, стукнул молотком.

— Как вы считаете, почему у вас возникли подозрения, что в случае продолжения сотрудничества с мистером Махендорфом вы можете оказаться ответчиком?

Деймон задумался, и в его памяти возник последний разговор с мистером Греем.

— В этом случае я послужил бы проводником, кораблем или, если хотите, инструментом для продвижения в свет клеветнической книги и нес бы ответственность наравне с автором.

— Благодарю вас, мистер Деймон, — произнес адвокат. — Теперь свидетель ваш, — добавил он, обращаясь к своему коллеге, представляющему интересы противной стороны.

Адвокат печально покачал головой, и Деймон сошел с возвышения. Когда он проходил мимо Махендорфа, который что-то лихорадочно записывал, тот поднял голову и с искаженным от ненависти лицом прошипел:

— Это ты, сукин сын, вколотил последний гвоздь в крышку моего гроба. Подожди, я тебя еще достану!

— Трепещу, — усмехнулся Деймон.