Дон Жуан

И я пою могущество страстей,
«Любви жестокой и войны бесчестной»
(Так выразился, кажется, о ней
Один поэт, достаточно известный);
Осада будет темою моей.
Глава, пожалуй, будет интересной:
Ее герой любил кровавый бой,
Как олдермены — ростбиф кровяной.

9

На левом берегу реки Дуная,
От моря в ста верстах, построен был,
Великий водный путь оберегая,
Восточный город — крепость Измаил.
Цела ли эта крепость — я не знаю,
Или ее указом упразднил
Завоеватель; город был не новый,
Но крепостью считался образцовой.

10

На возвышенье с левой стороны
Предместье к бастионам подходило,
Чего, по новым правилам войны,
Стратегия б никак не допустила.
А палисад у крепостной стены
При штурме облегчал осаду с тыла
Сей палисад возвел какой-то грек,
Глупец иль очень умный человек.

11

Таланты хитроумного Вобана
Строитель в этом деле показал,
Хоть ров был вряд ли мельче океана
И высился над ним огромный вал,
Зато подходы выглядели странно:
Прикрытий, верков инженер не знал
(Читатель мне простит из снисхожденья
Саперского жаргона выраженья).

12

Там был отменно крепкий бастион,
Как плотный череп старого солдата:
Как добрый наш Сент-Джордж вооружен,
Имел барбетты он и казематы.
Дуная берег сильно защищен
Был этою громадой сероватой,
И двадцать пушек с правой стороны
Топорщились над выступом стены.

13

Но в город был открыт свободный вход
Со стороны Дуная, из расчета,
Что в реку флот российский не войдет
Ни смелости не станет, ни охоты;
А потому и войско и народ
При виде неожиданного флота
В испуге закричали: «Бисмилла!»,
Предчувствуя, что гибель подошла.

14

Но русские готовились к атаке.
Увы, богиня Слава! Как мне быть?
Достойны восхваления казаки,
Но как их имена произносить?
Сам доблестный Ахилл в бессмертной драке
Не мог бы пылкой смелостью затмить
Сих воинов великого народа,
Чьи имена не выговорить сроду!

15

Но нескольких я все-таки готов
Назвать — хотя бы ради упражненья:
Чокенофф, Львофф, Арссеньефф, Чичакофф
Взгляните, каково нагроможденье
Согласных? Строкнофф, Стронгенофф,
Чичшкофф!
Туга на ухо слава, без сомненья!
А впрочем, подобает, может быть,
Ей эту какофонию любить.

16

Не в силах я ввести в мои октавы
Московские фамилии. Так что ж,
Я признаю — они достойны славы,
Как похвалы достойна молодежь!
Министры наши льстивы и лукавы,
Произнося фамилии вельмож
На «ишкин», «ушкин», «ашкин», «ивский»,
«овский»,
Но мне годится только Разумовский.

17