Доминум

Коул скрестил руки на груди.

– Пока неплохо, – вздохнул он. – Но на это потребуется время.

– Сколько?

– Час. Два. Не знаю. Так сказала Ламия. Я не изучал этот вопрос подробно. Может, Дан предсказал бы точнее, будь он тут. Он в подобном разбирается лучше, да как почти во всем.

– Если нам нужны его подсказки, мы можем вмиг перенести его сюда, – предложил я.

– Не выйдет, – покачал головой Коул. – У трансфера есть перезарядка после каждого использования. Домой мы вернемся не раньше чем через полтора часа.

– А сейчас нам тогда что делать?

– Развлекись. Или еще раз сходи в разведку. Пока Паскаль не подаст знак, тут безопасно.

Полагаться на человека, который недавно чуть не прирезал меня? Звучало более чем разумно.

Я спустился с насыпи и предложил Фри обойти местность – не каждый же день посещаешь Луну. Она согласилась, но сначала решила помочь Ламии – та собирала какие-то образцы из Центрума. Потому я вышел за одну из арок и, оглядев разрушенные виды, внезапно оказался возле Ханны и Паскаля. Они о чем-то тихо переговаривались, но перестали, заметив меня.

– Тебе чего нужно? – грубо бросил Скорпион, все так же сидя на полу.

– Просто хотел узнать, все ли в порядке, – ответил я.

– Это во многом зависит от тебя.

– Прекрати, – укорила его Ханна. – Серьезно, не сейчас.

Он буркнул что-то неразборчивое и, достав из внутреннего кармана сюртука флягу, сделал глоток. Ханна же приблизилась ко мне и в легком сочувствии свела брови.

– Я так и не извинилась за то, что была против тебя на суде. Мне искренне жаль, Макс.

У меня едва челюсть не отвисла.

– Черт, да это дело уже старо как Тисус! Все в порядке, забудь. Я не в обиде.

– Нет, – настояла она. – Это было крайне необдуманно и непрофессионально с моей стороны. Я не должна вести себя подобным образом.

– Да чего ты перед ним распинаешься? – ворчал Паскаль. – Он был угрозой Соларуму и ею остается…

– Света ради, Паскаль! – не выдержала Дева.

Он фыркнул и отвернулся. Если бы спина могла показывать эмоции, то его спину я бы назвал глубоко оскорбленной и угрюмой.

– Не сердись на него, – внезапно и тихо попросила меня Ханна, чем вызвала новый приток изумления. – Паскаль… хороший. Просто боится за всех нас. В его глазах уж лучше рискнуть и потерять одного, чем оставлять в опасности всех. Иногда такая точка зрения даже правильна. Она позволяет спасти жизни. Но мы должны действовать согласно уставу.

– Я ни в чем вас обоих не виню, – сообщил я. – Вы действовали исходя из ситуации и выбрали далеко не самый худший вариант. Главное, что сейчас все хорошо.

Ханна кивнула, а затем достала небольшую колбу с кучей желтых капсул.

– Возьми. Думаю, тебе пригодится. Я сама сделала на днях. Это ускорит регенерацию при ранениях.

Такой подарок не мог не радовать. Я принял его, скользнув пальцами по ее ладони. Душа Девы оказалась просторной: высокие бледные деревья стояли на равном отдалении друг от друга; беломраморные полы, из которых они вырывались, были начищены до блеска. В воздухе витал запах скошенного сена. Сверху плескалась нависшая потолком вода. Она казалась полотном, державшимся в воздухе при помощи желтых крон деревьев. Вся листва была заключена в воде, а между веток проплывали стайки серебристых рыбок и черепахи. Где-то за прозрачной гладью ярко сияло солнце, и бело-золотистые лучи прорывались сквозь голубоватую водную ткань.

Я лишь дотронулся до дерева, как вмиг был унесен вихрями забот, занимавших голову Ханны. Вокруг разверзлись ее воспоминания об Аргентионе – штабе, где Паскаль пытался меня прикончить. Это было то краткое время, когда я разговаривал с Бетельгейзе, а остальные разбрелись, пытаясь переварить случившееся.

Ханна шла по крытому мосту, проверяя записи в световой проекции, и даже не заметила, как Дан возник совсем рядом. Возможно, он поджидал ее в темном углу, а может, специально переместился сюда, зная, что Ханна добровольно не подошла бы к нему так близко. Все внутри нее рухнуло, эмоции сдавили меня тисками. Они соперничали друг с другом, будто пытаясь гурьбой протиснуться в дверь. Первым грохотнуло волнение – оно всегда оказывалось быстрее прочих, этого зверя было ничем не сдержать. За ним грянул холод, который Ханна насильно вдавливала в себя, отполировав все жгучей, затаенной в самых темных уголках души обидой. Та была сильной и мощной, пышно цветущей, захороненной как можно дальше.

На лице Девы отразилось лишь удивление – сдержать остальную бурю ей стоило огромных усилий.

– Есть минутка? – спросил Дан, слегка улыбнувшись, и от Ханны не укрылось, насколько машинальным был этот жест.

Протектор мог бы скрыть свою усталость, мрачность, даже тревогу, но подавленность за мнимым бодрым видом спрятать от нее не мог.

– На тебя или в принципе? – равнодушно уточнила Ханна. – Впрочем, нет. Я спешу.

– Дай угадаю. Звезды не в восторге от того, каким затейником оказался Паскаль, и сейчас спрашивают со всех протекторов, что за странное мероприятие с элементами насилия здесь произошло.

Ханна уже шла мимо, когда Дан сказал: