Доминум

– Да конечно, – проворчал он. – Стоит мне отвернуться, и всё: кого-то захватили, что-то построили, Советский Союз распался… Я, между прочим, не знал об этом года три!

Я подошел ближе.

– Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты вытащил меня.

Дан выдохнул и пожал плечами.

– Ты бы сделал то же самое.

Он пожал мне руку. В его душе пенистые волны окутывали черную гальку. И остро ощущалось беспокойство за наш отряд. Я хлопнул Дана по плечу.

– Давай, не хандри тут.

Отойдя, я услышал реплику Тисуса, адресованную Коулу.

– Ламия, естественно, пойдет вместо меня. Я все ей рассказал. Она знает, куда идти и что делать. Доверяю ей как себе.

Мне показалось странным, что он не идет с нами. Кто лучше него мог знать оснащение Лунного дома? Но вместо этого он просто спихнул все на Ламию, что несколько меня раздражало.

Ханна подняла в воздух переносные носилки, на которых лежала Луна. Они зависли над землей без какой-либо поддержки. Лицо заоблачницы уже полностью покрылось болезненной паутиной зелени. У меня сжалось сердце. Оставались считанные часы.

– Всё взяли? Никто ничего не забыл? – спросил Коул, держа в руках трансфер.

Змееносец выпрямился, расправил плечи. Меня пробрало от волнения, когда он начал набирать координаты.

– Если кто-то умрет, другой в пекло не бросается, – громко произнес он, оглядывая нас.

– И продолжает жить ради других, – в один голос ответили остальные.

Змееносец запустил прибор. На полу под нами появился мерцающий круг.

– И пусть Свет озаряет наш путь, – напоследок пожелал он.

Часть II Я не хочу умирать

Глава XVII Покорный

Альдебаран часто бывал в главном Анимериуме Кальцеона. Он находился не так уж далеко от ратуши и уж точно был больше нее, хоть и менее примечателен снаружи. Чего нельзя сказать о его внутреннем убранстве. Откуда-то лилось то ли пение, то ли перезвон – понять решительно сложно. Весь этот тягучий мрак прокрадывался в душу Альдебарана, навевал тяжелые мысли. Затерявшись среди каменных колонн и фиолетовых свечей, он направился в самый дальний зал. Здесь почти никогда не встречалось иных душ: всех манил к себе большой и роскошный алтарь памяти – подлинное искусство, одним своим видом вызывающее благоговение. Но Альдебаран любил уединение.

Он миновал ряды скамей, осмотрел далекие своды космоса и только затем присел рядом с горой спокойных лиц – малым алтарем памяти.

Ему часто приходилось к ним обращаться – при сомниуме отца, матери, брата, друзей. А после гибели Антареса Альдебаран стал приходить в это место в попытках уловить присутствие почившего товарища. Он искал его лик в каменных чертах алтаря. Хоть в одной, хоть раз. Услышать бы хоть одно слово. Альдебарану не хватало тех старых времен и затяжных бесед, советов, шуток. Не стало рядом друга, товарищей, брата, семьи. Сам Свет медленно погружался во мрак. Альдебарану пришлось в одиночку идти вперед.

Но сколько же раз он обращался к Антаресу здесь, среди тумана и сладковатого запаха свечей? И сосчитать невозможно. В смерти Верховного не было сомнений, и все же Альдебаран обращался к нему, искренне желая верить, что по ту сторону жизни найдется путь, который доставит послание. Хотя бы единожды из миллиона раз.

И вот теперь Антарес мог оказаться жив.

Альдебаран закрыл глаза.

Когда-то давно, еще до Зеленого мора, Апофеозной, Алой и Слепой войн, до кризиса приземленных, все казалось намного проще. Альдебаран никогда не понимал, как Антарес умудрялся находить жизненные сложности даже в юном возрасте.

На Ларкасе, одной из родовых планет генума Белзирак, стояло теплое утро. Два светила горели в небе. Ветер колыхал серую траву, срывая с кустов блестящие цветы, разнося их по полю и склону, на котором Альдебаран и его младший брат частенько проводили время. В этом месте не было ничего особенного, но отсюда можно было легко увидеть все вокруг на многие километры. Вдали покачивался шепчущий лес, чуть в стороне паслось стадо огромных заросших черной шерстью животных, гудящих как насекомые, которых братья нарекли короедами за их пристрастия в еде. А возле лиловой каменной гряды высился дом, помимо которого Альдебаран практически ничего и не знал. Родители в этих краях появлялись редко, а придя, баловали детей разговорами, подарками, похвалами. Потом они снова исчезали, почти никогда не связываясь с ними во время разлуки. Так что Альдебаран и его брат были предоставлены сами себе, под чутким надзором целого взвода нанятых наблюдателей и учителей. Да, совсем без внимания их оставить не могли – обоим не было еще и половины Генезиса, совсем юнцы. Любопытные, боевые, ищущие проблемы на выделенной им планете.

Они фехтовали – привычное для них занятие. Альдебаран был выше и сильнее младшего брата, но все равно умудрялся проигрывать хитрому и юркому гаду. Тот счастливо скалился, метался синей вспышкой, наносил шквалы ударов, раз за разом.