— Конечно, вы понимаете. Надѣюсь. Впрочемъ, хотя поведеніе м-съ Домби, къ великому изумленію, осталось неизмѣннымъ послѣ моего объясненія, однако, отдавая ей справедливость, я долженъ сказать, что мой выговоръ произвелъ на нее могущественное впечатлѣніе. И немудрено: я выразилъ свое неудовольствіе прямо, рѣшительно и съ такою строгостью, которая исключала всякую возможность сопротивленія.
Послѣднія слова Домби произнесъ съ необычайнымъ эффектомъ.
— Поэтому, Каркеръ, — продолжалъ онъ, — вы примете на себя трудъ объявить м-съ Домби отъ моего имени, что я рекомендую ея вниманію нашъ первый разговоръ, и крайне удивляюсь, отчего до сихъ поръ онъ не возымѣлъ ожидаемаго дѣйствія; что моя непремѣнная воля — измѣнить и установить ея поведеніе сообразно правиламъ, подробно изложеннымъ и объясненнымъ въ этомъ разговорѣ; что я недоволенъ ея поведеніемъ; что я въ высокой степени негодую на ея поведеніе, и что, наконецъ, я буду поставленъ въ непріятную необходимость объявить ей черезъ васъ болѣе строгія и рѣшительныя опредѣленія, если она не обратится къ своему долгу и не будетъ во всемъ поступать сообразно моимъ желаніямъ, точно такъ же, какъ первая м-съ Домби, или какъ поступала бы всякая другая женщина на ея мѣстѣ.
— Первая м-съ Домби жила очень счастливо! — сказалъ м-ръ Каркеръ, испустивъ глубокій вздохъ.
— Первая м-съ Домби была разсудительна и отличалась правильнымъ образомъ мыслей, — сказалъ м-ръ Домби, проникнутый джентльменской терпимостью къ покойницѣ.
— Какъ вы думаете, миссъ Домби похожа на свою мать? — спросилъ Каркеръ.
Въ одно мгновеніе измѣнилась вся физіономія м-ра Домби. Повѣренный агентъ вперилъ въ него свои глаза.
— Я имѣлъ неосторожность коснуться самой чувствительной струны вашего сердца, — сказалъ Каркеръ сокрушеннымъ тономъ раскаянія, который, какъ нельзя болѣе противорѣчилъ выраженію его орлинаго взора. — О, простите меня, сэръ! Въ жару усердія къ вашимъ выгодамъ я совсѣмъ забываю фамильныя отношенія. О, ради Бога, простите меня!
— Каркеръ, — началъ м-ръ Домби торопливымъ и значительно измѣненнымъ тономъ. Его губы поблѣднѣли и потупившіеся глаза безсознательно прыгали съ одной тарелки на другую. — Каркеръ, вы не имѣете нужды въ извиненіи. Ваши слова имѣютъ прямое отношеніе къ предмету настоящей бесѣды, и вы ошибаетесь, когда думаете, что пробудили во мнѣ горестныя воспоминанія. Вамъ нечего оправдываться, Каркеръ, я не одобряю обращенія м-съ Домби съ моею дочерью.
— Извините, я не совсѣмъ васъ понимаю, — сказалъ Каркеръ.
— Такъ поймите же, что вы должны сдѣлать… то есть, что вы непремѣнно сдѣлаете отъ моего имени возраженіе м-съ Домби насчетъ этого пункта. Вы скажете м-съ Домби, что мнѣ отнюдь не нравится ея романическая привязанность къ моей дочери; это, вѣроятно, уже замѣчено. Вѣроятно, толкуютъ, что отношенія м-съ Домби къ моей дочери рѣзко противорѣчатъ ея отношеніямъ ко мнѣ самому. Поэтому вы скажете ей прямо и безъ обиняковъ, что я протестую противъ такого чудовищнаго безпорядка, и требую, чтобы она обратила все свое вниманіе на этотъ протестъ. Истинное ли чувство увлекаетъ м-съ Домби, или одинъ только капризъ, или просто духъ сопротивленія моей волѣ, — въ томъ или другомъ, или третьемъ случаѣ скажите ей, что я протестую настоятельно и безъ всякаго ограниченія. Если ее увлекаетъ истинное чивство, тѣмъ скорѣе и рѣшительнѣе должно быть измѣнено ея поведеніе, потому что она ни въ какомъ случаѣ не можетъ быть полезна моей дочери. Въ моей женѣ могутъ, конечно, обнаруживаться избытокъ сентиментальности и нѣжнѣйшія привязанности разнаго рода; но пусть она обращаетъ эти наклонности на что ей угодно, только отнюдь не на мою дочь. Въ моемъ домѣ, еще разъ, я — первое лицо, и первая обязанность моей жены — безусловное подчиненіе моей волѣ.
М-ръ Домби говорилъ съ одушевленіемъ, и лицо его почти побагровѣло отъ сильнаго волненія, въ какомъ до этой поры даже Каркеръ никогда его не видалъ. Мало-по-малу, однако, онъ пришелъ въ обыкновенное положеніе и заключилъ свою рѣчь болѣе спокойнымъ, хотя не менѣе величественнымъ тономъ:
— Итакъ, м-ръ Каркеръ, вы примете на себя трудъ представить вниманію м-съ Домби этотъ важный пунктъ со всѣми подробностями, которыя къ нему могутъ относиться. Не забудьте, что онъ долженъ составить первую статью въ порученіи, на васъ возложенномъ.
М-ръ Каркеръ вышелъ изъ-за стола, поклонился и съ задумчивымъ видомъ остановился передъ каминомъ, опустивъ свой гладкій подбородокъ на бархатную руку. Въ его взорѣ, обращенномъ на м-ра Домби, выражалось самое злобное, мефистофелевское лукавство и вмѣстѣ сознаніе полнаго торжества надъ своимъ великимъ командиромъ. М-ръ Домби, между тѣмъ, снова принявъ величественную позу, изволилъ любоваться на заморскую птицу, которая для его удовольствія выбивалась изо всѣхъ силъ, гарцуя около своего большого обручальнаго кольца.
— Прошу извинить, — сказалъ Каркеръ, усаживаясь опять на стулъ противъ м-ра Домби, — но для меня необходимы нѣкоторыя поясненія. Знаетъ ли м-съ Домби, что вы намѣрены сдѣлать меня органомъ вашего неудовольствія?
— Знаетъ.