Дом всех тварей

- Даже если не на нашем веку, то в далеком будущем благодаря одному кирпичику, заложенному нами, кто-то сможет жить в мире с собой. Понимаешь?

- Если честно, меня больше волнует мое настоящее, - сказала Амти, ковыряя вилкой жареную картошку.

- Разумеется, - кивнул Адрамаут. - Как Шаул?

- Хорошо. Если исключить все те разы, когда он пытался совершить самоубийство с помощью предметов простейшего быта и то, что он больно укусил меня за плечо.

Адрамаут засмеялся, потом задумчиво посмотрел куда-то в коридор. В коридоре расхаживала туда и обратно Мескете, может она что-то искала, а может отчего-то нервничала.

- Все хорошо? - спросила Амти. - Я имею в виду, с ней.

Адрамаут задумчиво нахмурился, потом помотал головой.

- Сложно сказать. Она нервная с утра. Но будь я царем Тьмы, думаю, вел бы себя примерно так же.

Адрамаут пододвинул к Амти чашку с горячим чаем, она принялась греть пальцы, хотя на улице было вовсе не холодно, руки у нее замерзли.

Амти ощущала, как куда-то глухо проваливается ее сердце, но так привыкла к смутному беспокойству, что не смогла определить его источник.

Глава 3

Амти прижимала ее к письменному столу, за которым Эли абсолютно точно никогда и ничего не писала, Амти тесно прижималась к ней бедрами. Эли была податливая, еще она была холодная, нежная. Ее спина чуть выгнулась, когда Амти оглаживала внутреннюю сторону ее бедра под юбкой. Рефлекторным, но необычайно красивым движением Эли терлась об Амти, как кошка, скользила. Одной рукой Амти взяла ее за волосы, потянула так, что это должно было быть больно. Но Амти знала, Эли не чувствует боли. Вторая ее рука стягивала с Эли трусики, пальцы коснулись ее клитора, сначала едва ощутимо гладили, потом чуть надавили. Когда Амти проникла в нее, Эли была уже влажная, но там, внутри - она не жар, а обжигающий холод. Амти коснулась языком ее шеи, потом укусила, оставив отметку на ее белой коже. Эли отозвалась стоном на ее движения. Амти трахала ее грубо, чувствуя напряжение ее мышц, зовущее ее двигаться быстрее, в такт тому, как Эли прижималась к ней бедрами и подавалась назад. Амти, наконец, перестала тянуть ее за волосы, заставила ее чуть приподняться, скользнула рукой под ее лифчик, сжимая сосок. Эли отозвалась нетерпеливым хныканьем, и Амти сильнее вогнала в нее пальцы, удовлетворяя ее бессловесную просьбу.

- Тебе нравится? - прошептала Амти. - Ты хочешь еще, милая?

- Да! Да! Хочу! Давай, блин, быстрее!

- Слова-паразиты это антисексуально, Эли!

Они засмеялись почти одновременно, а потом Амти сильнее сжала ее грудь. Эли чуть повернула голову, но целоваться было неудобно, Амти едва коснулась губами ее губ, снова скользнула большим пальцем к клитору. Эли издала глухой вой, вряд ли Амти была так хороша в сексе, просто когда не чувствуешь ничего, кроме возбуждения и разрядки, все эмоции становятся невероятно яркими. Амти не знала, не могла понять, что это значит не чувствовать ни боли, ни вкуса, ни холода, ни тепла. Что это значило, чувствовать себя живой только во время секса.

Амти не дала ей кончить, потому что тогда все прошло бы слишком быстро. Амти хотела, чтобы Эли дольше чувствовала себя живой, настоящей. Дольше чувствовала себя Эли.

Заставив ее развернуться, Амти поцеловала ее, почувствовав ее холодный язык. Амти нравилось кусать ее губы, потому что она не реагировала на это, не пищала, не злилась. Амти было интересно, что будет, прокуси она ее кожу до крови.

Что польется вместо крови.

Амти потянула ее к кровати, не прекращая целовать. Она стянула с Эли сначала майку с логотипом какой-то модной рок-группы, в которых Амти совершенно не разбиралась, а потом и лифчик. Грудь у Эли была небольшая, с аккуратными сосками. Амти рисовала ее совершенно обнаженной для экзамена по графике. Ей невероятно нравились линии тела Эли - женственные, нежные. Нравились ее длинные ноги, острые коленки в синяках, нравилось в ней все. На секунду Амти остановилась, любуясь на нее. Ее темные волосы спадали на грудь, глаза горели, придавая ей первобытный, дикий вид. Но в ее теле не было ни кровинки, она была смертельно бледна.

Почти за два года Эли ни капельки не изменилась. Амти чуть-чуть выросла, у нее отросли волосы. Она менялась, она была живой. Эли осталась ровно такой же, какой Амти видела ее на маяке.

Она никогда не повзрослеет, не превратится из девочки в девушку, а потом в женщину.

Амти толкнула ее на кровать, принялась стягивать с нее юбку. Эли запрокинула длинные ноги, помогая ей, засмеялась. Сама Амти не раздевалась, может от нетерпения, а может от стыда.

Эли притянула ее к себе, цепляясь за длинные волосы, и поцеловала. Ткань платья Амти скользила по голой коже Эли, но Эли не чувствовала никакого дискомфорта, никакого удовольствия, не чувствовала ничего, кроме жадного голода возбуждения. Амти гладила ее тело, целовала ее кожу, спускаясь от шеи к груди, а потом к животу и ниже. Она с силой раздвинула Эли ноги, прошлась кончиками пальцев по внутренней стороне ее бедер. Эли застонала, призывно подавшись вперед.