Дом, в котором… не гаснет свеча

Вечер. За окном капает дождь и сумрачную мглу разгоняет пламя старой запыленой керосиновой лампы.

— Слушай, а про эти голоса в голове. Т-ты из тоже слышишь?

Лика тревожно глянула на собеседника в ожидании ответа. После того случая и больницы её словно подменили.

— Да. И не только.

— В смысле?

Как только Лёша хотел произнести «Я их вижу и могу разговаривать с ними», как вдруг горло его сковала необъяснимая боль и непроизвольно он выдавил:

— Н-не важно.

Потихоньку боль стала утихать, дышать стало легче и голос вернулся в свою прежнюю тональность.

— Всё хорошо?

Спросила та прерываясь на непрошенные запинки.

— Да. Не хочешь пройтись, а то четырёх стен мне уже хватило.

— Да, давай.

Улица встретила их безразлично. Прохладный ветер подрумянил их лица и разогнал сонную пелену, окутавшую их в комнате. Сразу мысли упорядочились и слегка освежились. Сумрачная темнота нависла над ними и лишь слабое сияние луны пыталось побороться с нею. Обнажённые осенью ветви деревьев одиноко чернели на тёмном фоне небосвода, затянутого облаками.

— Ты скучал по мне?

Трепещущий голос девушки прервал молчание.

— Своего рода да.

Та лишь самодовольно хмыкнула и на лице, хоть того и не было видно, мелькнула усмешка.

— Я тоже по тебе скучала. Скучала по нашим беседам. По песням, гитаре. Даже не верится, что из-за случайного порыва глупости я могла этого всего лишиться. Я бы предала себя, мечты и тебя. Ужас какой.

— Осуждать тебя не стану. Сам по «зову сердца» чуть ли на облаках не оказался, но неведомая сила спасла меня, буквально протянула руку, подарив надежду на жизнь и новое, светлое будущее, в котором все мечты мои исполнятся.

Они всё так же медленно шли, аккуратно перебирая почву под ногами, внимательно прощупывая каждый участок земли, куда должна была стать их стопа. Под ними шуршала сухая опавшая листва, которую никто не убрал и даже не собирался. В дали слышался вой волков и уханье совы.

Они дошли до реки, которая серебрилась под лунным сиянием, приветливо встречая своих новых гостей.

— Лёш, скажи, а как ты вообще понял что хочешь музыкой заниматься?

— Та просто. Сердце сказало, я и пришёл.

— А меня родители заставляли на пианино играть. Ненавидела этот шкаф с клавишами, но слушать меня никто не хотел.

— Ситуации разные, а пришли к одному и тому же. Поразительно.

Они ещё долго простояли, глядя в ночную темру, а потом разошлись.

Утро началось с надоедливого звонка от ненавистного будильника. Лениво потянувшись, что бы отключить его, Лёша рухнул на прогретую подушку.

— Когда-нибудь я проснусь с осознанием, что жизнь не так уж ужасна и мне не нужно идти ни свет ни заря на учёбу, которую гнал я в шею.

— Искра пропала. Не знаешь чего?

Ненавистная одноклассница подошла к нему. С этим вопросом она надокучила кому только было возможно.

— Знаю.

— Правда?

— Да. Но не расскажу тебе.

— Почему?

— Алёна, любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Слышала такое? Не лезь не в своё дело.

— Странный ты какой-то.

— Думай как хочешь, если есть чем.

Пустой взгляд, холодное отношение к окружающим. Что-то в нём поменялось. Изменило человека целиком и полностью.

— Ну, здравствуй, добрая душа и покровитель всех творцов искусства.

— Я бы сказал, человек, дающий пинок для людей, имеющих право заниматься любимым делом без боязни показаться глупыми.

Он улыбнулся, глядя на своего покровителя, наблюдающего за ним с очень серьёзным видом.

— Чёрт. Та что с тобой творится?

— Выгорание.

— Ну так с этим нужно что-то делать.

— Знаю, но не горю желанием браться за это.

— Я тебя не узнаю.

— Я себя тоже. Тошно иногда становится, но, как говорится, от себя не убежишь.

— Сейчас я не разговариваю с Лёшей. Перед мной стоит душнила, который не видит в жизни других красок, кроме как серой, белой и чёрной.

— Ладно, постараюсь быть хоть немного любезней по отношению к тебе. Но ничего обещать не могу.

— Ну ты хотя бы пытался.

Они оба засмеялись. И, отдышавшись, Лёша проговорил:

— Идём, пройдёмся куда-нибудь.

— Я правильно расслышал?

— Наверное.

Юноша забавно поднял плечи и тут же их опустил, вернув в прежнее положение.

19 глава

Гитара. Полосочка света, которую оставляет зажжённая свеч, падающая на старые пожелтевшие бумаги. Стояла гробовая тишина, лишь временами прерывало её тихое посвистывание заложенным носом девушки.

— Совсем скоро каникулы начинаются. Сидеть дома не хочу.

Откуда-то из темноты донёсся до острого слуха хрипловатый, слегка уставший голос.

— Это да.

— Поеду куда-нибудь, развеюсь.

Слов этих, по-видимому, девушка ожидала услышать в последнюю очередь. Лицо её заполнилось любопытством и сияющие глаза было видно даже в темноте.

— Нечего на меня так смотреть. В Ленинград поеду.

— Дурак.

— Не отрицаю, но поехать всё равно поеду.

Девушка едва слышно засмеялась.

— Где ты деньги на поездку возьмёшь, тютя?

— Со своих сбережений.

Голос звучал его серьёзно, полностью олицетворяя его намерения.

Осенним утром они стояли на переполненном перроне, ожидая поезд. Вокруг стоял гул, из слившихся воедино голосов провожающих и уезжающих, который разбавляли гудки.

— Я ведь тебе говорил, что обязательно уеду на каникулы.