Дом учителя

Лет десять назад на международном гуманитарном конгресс была секция педагогики. Международность ограничивалась республиками бывшего СССР, пока не пришло письмо от мексиканского педагога, пожелавшего участвовать. Педро Рамирес, конечно, слышал про российские холода, но решил, что в сентябре их никак быть не может. Он прилетел в тонких лакированных полуботиночках и в легкой кожаной курточке. Как назло, в тот год золотой осени, бабьего лета не случилось. Лили дожди, сыпал снег, ветры оборвали едва начавшие желтеть листочки, по ночам примораживало. Переводчица, приставленная к Педро Рамиресу, встретила его в аэропорту и поселила в гостинице. Утром, направляясь к иностранному гостю, девушка поскользнулась на улице, упала, сломала ногу и попала в больницу. Рамирес, не дождавшись утром переводчицы, отправился на такси, в котором забыл свой портфель с докладом, прочими бумагами, главное – с бумажником и паспортом. О! Это было только первое звено в цепи несчастий этого абсолютно идеального бедоносца, которого пришлось опекать Анне Аркадьевне. Ночью залило гостиничный номер Педро, причем капало точнехонько в его раскрытый и почему-то не разобранный чемодан. Все вещи, включая нижнее белье, были испорчены, а туфельки его раскисли еще накануне. Вдобавок он простудился да и не мог отправиться на конгресс в пижаме – единственном сухом предмете одежды. Вечером, заглянув к иностранному коллеге в гостиницу, Анна Аркадьевна приняла решение перевезти его к себе домой. У Педро был жар, он кашлял, хрипел и даже, похоже, плакал перед приходом Анны Аркадьевны. Маленький, худенький, несчастный, больной, без денег и документов, за тысячи верст от родного дома в холодной суровой стране – как такого бросишь? Они общались на английском, который у обоих был не блестящим, акценты же столь разнились, что они лучше понимали друг друга с помощью жестов. Одежда Педро еще не вернулась из стирки-химчистки, что дало повод Анне Аркадьевне устроить разнос главному администратору. Пригрозить международным скандалом, который случится, когда у них в гостинице умрет зарубежный ученый мирового уровня. В итоге им выделили микроавтобус, кучу одеял и сотрудника службы охраны.

Когда охранник на руках, как младенца, внес в их квартиру закутанного в одеяла Педро, муж и дети оторопели.

– Это кто? – спросил Илья Ильич.

– Мой мексиканский коллега, – ответила Анна Аркадьевна.

Прибывший врач диагностировал трахеит, На следующий день – бронхит, через день – ларингит. Педро лечили народными средствами и антибиотиками. Он бесконечно благодарил сеньору Анну и ее семью, но было похоже, что не верит в свое благополучное возвращение на родину.

Детям Анны Аркадьевны в Сказе о том, как сеньор Педро у нас жил более всего нравился эпизод с его вернувшимся из химчистки гардеробом. Одежда, за которой отправилась в гостиницу Анна Аркадьевна, была упакована в полиэтиленовые пакеты, но что-то заставило Анну Аркадьевну проверить содержимое. Даже если не брать во внимание расцветку трусов (красные женские губки, словно трусы зацелованы), по размеру они были великоваты. Представить, что Педро заявится на конгресс в галстуке с голой красоткой, в эротичном изгибе прикрывающей свои прелести? И зачем ему женский бюстгальтер с отверстиями для сосков? Насквозь простуженный сеньор Рамирес вряд ли и в добром здравии был матерым эротоманом. Анна Аркадьевна позвонила Любане, дежурившей у больного, описывала детали гардероба, Любаня переводила на английский Педро. Он испуганно краснел, мотал головой, а когда дошло до бюстгальтера, накрыл голову одеялом и затрясся.

– Мама, – прошептала дочь, – он, кажется, не смеется, а плачет.

– Так! – повернулась к ухмыляющейся администраторше Анна Аркадьевна. – Только что мы едва не довели человека до инфаркта. Прекратите говорить, что вы и не такое видали! Сейчас я это, – она потрясла в воздухе галстуком и лифчиком, – забираю, везу домой и вызываю телевидение. Мы представим ученому с мировым именем данные наряды под светом кинокамер и расскажем о сервисе в вашей гостинице. Администраторша схватила вещи и рассыпалась в обещаниях все исправить.

Кончилось все хорошо. Портфель с паспортом, бумагами, бумажником со всей наличностью таксист, оказывается, отвез в мексиканское посольство. Из гостиницы доставили настоящую одежду Педро и в качестве компенсации за моральный ущерб – бутылку дорогой водки, баночку икры и большую матрешку.

В аэропорт Педро Рамиреса, еще не выздоровевшего полностью, привезли в пуховике Ильи Ильича, лисьей шапке-ушанке Лёни и в зимних сапожках Любани, подошедших по размеру. После регистрации Педро снял утепление и переобулся в новые ботинки. Анна Аркадьевна и Илья Ильич смотрели, как он удаляется, слегка косолапя, потому что ботинки, самые маленькие из найденных в мужском отделе магазина (Анна Аркадьевна говорила, что надо покупать в «Детском мире», не послушались), были велики. Педро оглядывался, махал им рукой, прижимал руки к сердцу, они махали в ответ.