Дом учителя

– И поручил мне проект изделия, назовем его стукало. Я вкалывал как проклятый, горел, пылал, ночей не спал. А потом затопило подвал, где был архив, молодежь из разных отделов послали на ликвидацию. В подвале я обнаружил целый шкаф с чертежами стукал. Бюро было отстойником, синекурой для бездарей, изображавших полезную деятельность. Молодым, зеленым и честолюбивым поручали стукало, чтобы постепенно превратить в себе подобных или дать под зад с дурной характеристикой в придачу. Я получил и под зад, и плохую характеристику, но не утерся, а подложил мину – собрал все проекты стукал и отправил главному конструктору предприятия лично.

– Анонимно? – спросила Анна Аркадьевна.

– Почему? Подписался. Обратный адрес на бандероли.

– И только? – не поверила Анна Аркадьевна.

– Нахамил слегка, – хохотнул Егор Петрович. – Вложил в бандероль сборник произведений Салтыкова-Щедрина.

У Анны Аркадьевны была своя история. Она входила в группу, которая готовила постановление министерства о работе с одаренными детьми. Планов было громадье, энтузиазм зашкаливал, руководитель группы казался настоящим вожаком, за таким в огонь и в воду, в разведку и в космос. А потом ему в высоких кабинетах сказали несвоевременно, он тут же поднял руки и взял под козырек. В дальнейшем оказалось, что этого ловкого манипулятора интересуют лишь собственный карман и продвижение по карьерной лестнице.

– Никаких писем я не писала и бандеролей не отправляла, – говорила Анна Аркадьевна. – Встречаясь с этим человеком, не подаю ему руки.

– Если бы вы знали, с каким количеством ничтожных личностей мне приходится мило раскланиваться!

– Трудно подобрать сравнение краху невоплощенных идей. Точно на утро после свадьбы прекрасный жених, ставший мужем, заявляет: «Марш готовить мне завтрак, стирать мое исподнее, чистить мои сапоги! Знай место!»

– Или, – подхватил Егор Петрович, – еще вчера прекрасная невеста, сотканная из воздуха и солнечных струй, заявляет: «Все! Можно больше не краситься и трескать пирожные от пуза».

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. В их разговорах супруги были священными объектами, не подверженными критике или любому другому обсуждению. А тут прорвалось, поэтому смешно.

– Я просто привела сравнение, – все громче смеялась Анна Аркадьевна. – Это не имеет никакого отношения…

– У меня тоже не имеет, – согнулся от смеха Егор Петрович.

6

Звонок из Кисловодска раздался, когда Илья Ильич ходил обиженным благодетелем и разговаривал сквозь зубы только по существу бытовых проблем. Лёня по телефону, на вопрос мамы хорошо ли тебе с Иваной, неожиданно огрызнулся: мы живые люди, а не бездушные куклы. Вызвал у Анны Аркадьевны поток тревожных мыслей. Милые бранятся – только тешатся, общеизвестно, а вдруг так бранятся, что Лёня получит стойкую прививку от семейной жизни? Любаня ночевала дома, целовала их по утрам, вечерами ее не дождаться. Крутилась белкой в неведомом колесе. Бурлит, активна, одежду разбрасывает. Примеряя наряды у зеркала, одновременно говорит по телефону и хохочет. Твоя дочь весела и на подъеме. Завидно и хочется чуть-чуть отхватить ее счастья, оно же через край. Наверное, те же чувства были у матери восемнадцатилетней Анны Аркадьевны и выражались они в том, что мама лезла, докучала с вопросами, точно хотела присосаться под предлогом материнской заботы.

Поэтому Любаня не поняла фразу Анны Аркадьевны:

– Радуюсь за тебя бескорыстно.

– А что с меня можно взять? – удивилась дочь.

Егор Петрович отбыл в двухнедельный отпуск. Когда он сказал, что вымотался и стал похож на свое фото в паспорте – верный признак того, что надо сменить обстановку, выспаться, изнурить себя бездельем, прочитать пяток легких книжек или пару умных, – Анна Андреевна почему-то расстроилась, хотя и не подала виду. Сказала, что к людям, прочитавшим «Улисс» Джойса и «Пирамиду» Леонида Леонова, относится с глубоким уважением. Это была чистая правда и маленькая спонтанная месть за то, что он ее бросает. Месть непонятная, ведь долгие перерывы в их общении случались и раньше.

Поговорив с кисловодским Юрой, Анна Аркадьевна нажала «отбой» и неожиданно произнесла вслух фразу на испанском – локэмэфальтаба.