Дом учителя

– Подсказал чуть-чуть. Баронам ведь главное не потерять лицо, не уступить. Ленка привлекла гаишника, тот баронам объяснил, что дорожная обстановка и соображения безопасности диктуют, что остановку школьного автобуса можно делать только в определенном месте, где-то посредине. Начальник сказал, цыгане взяли под козырек.

– Скучаете без дочери?

На простой вопрос Егор Петрович ответил не сразу и говорил с паузами.

– Я ведь не слишком много времени ей уделял… работал как каторжный. Вы были правы, когда сказали, что хватит с ней нянчиться, что она личность… Здорово иметь лялечку и не замечать, что лялечка давно выросла. Дома стало… тихо… много воздуха, как в пустом театре. Что вы на меня так смотрите?

– Как так?

– Будто первый раз увидели, и я вам понравился.

– Кто-то предлагал общаться без анализа и рефлексии. Куда этот человек делся? У меня сын женился, – призналась Анна Аркадьевна, – не по-настоящему, граждански. Она… инопланетянка.

– Очень хорошо! – авторитетно заявил Егор Петрович. – Как типичная свекровь обычно ругается? Где ты нашел эту выдру? Ваш сын отхватил девушку с Марса. Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе…

Анна Аркадьевна рассмеялась, почувствовав, что тугая цепь, скручивавшая ее сердце, распалась на звенья, они живописно свалились на пол вокруг ног. Почему Илья не нашел подобных слов?

Воодушевленной ее реакцией Зайцев развивал успех, напропалую флиртуя, примитивно и отчасти пошло. Как еще может флиртовать танк?

– Вы, ясное дело, не типичная женщина. Особая! Я заронил секретик, почему вами заинтересовался, а вы не пытаетесь выпытать. Любая бы пыталась, ты необычная!

– На «ты» мы не переходили.

– На брудершафт?

– Фу! – скривилась Анна Аркадьевна и отвернулась. – Сами себя послушайте, приверженец танковых биатлонов. Вы заинтересовались, потому что я при первом нашем телефонном разговоре ляпнула про свинец, который мы плавили в детстве.

– Точно!

– Думала, что без десерта не уйду, но расхотелось и пирожного, и кофе, – Анна Аркадьевна сняла со спинки стула сумочку.

– Стойте! То есть сидите. Я осознал, был не прав, поторопился, считаю свое предложение ошибкой, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить, искупить…

– Бабочка крылышками бяк-бяк-бяк, а воробушек прыг-прыг-прыг… Я вам не бабочка и вы мне не воробушек!

Телефон во внутреннем кармане пиджака Егора Петровича давно и настырно вибрировал.

– Горю, – признался Зайцев. – Времени крушить мебель и расстреливать люстры нет, надо вернуться на работу. Но без пирожных я вас не отпущу. Заказывайте, – он подозвал официанта. – Один звонок, то есть два. Простите?

– Валяйте! Пирожные возьму с собой. Обед был приятен, хотя без разбитых окон, конечно, не то.

Зайцев быстро и отрывисто, диктуя приказы, поговорил по телефону. Анне Аркадьевне принесли пирожные в коробочке.

Егор Петрович расплачивался и говорил:

– Вас отвезет Сережа или на такси? Он подогнал такси.

Анна Аркадьевна по всем правилам должна была выбрать такси. Но лечение Сережиного сына-аутиста не складывалось, мальчик был очень тяжелый. Следовало поддержать отца.

– Поеду на вашем автомобиле, а вы потащитесь по пробкам на такси.

– Что у вас с Сергеем? – спросил Егор Петрович.

– Что у меня может быть с вашим водителем?

– Анна Аркадьевна! Я давно живу на этом свете. Серега при упоминании вашего имени… Словом, я ловлю отклонения. Анна Аркадьевна! – заговорил он не строго, вернее, чуть строго, и стало понятно, что строгости у него огромный чан, сейчас только крышка, чан закрывающая, на миллиметр сдвинулась, выпустив тонкую струйку пара. – Не дело ставить моего подчиненного в условия, когда он должен хранить от меня тайны. Речь ведь не идет о страшных секретах, и не надо парня заставлять врать, пусть умалчивать. Его сын, да? Все очень плохо? Я предлагал лечение в американских центрах, они там вроде с аутизмом продвинулись.

– Дело обстоит плохо, перспективы неутешительны. Американские центры вряд ли помогут, это очень долгий процесс, да и важна языковая среда. Сергей свободно владеет английским? Может эмигрировать, найти работу, снимать жилье, оплачивать многолетнее лечение, которое не факт, что будет успешным?

– Вы знакомы с Катей, его женой?

– Нет, но могу представить эту замечательную женщину. Матери, опекающие детей-инвалидов, тоже становятся в определенном смысле инвалидами. Потому что не могут вести нормальную жизнь, у них меняется сознание. Они достойны поклонения.

– Согласен. Мы поклоняемся тому, на что сами не способны. Вы опять на меня хорошо смотрите! Зафиксируйте!

– Вы снова хвалите мои глазные линзы.

– У вас линзы?

– А у вас проблемы со зрением?

По дороге домой, разговаривая с водителем, Анна Аркадьевна порадовалась. Сергей и Катя не сдавались и, что самое важное, не строили планов, что их ребенок когда-нибудь станет как прочие дети. Они считали своим долгом сделать все возможное и любить то возможное, что получится.

Подъехали к дому, Анна Аркадьевна вручила коробку с пирожными – для Вани и Кати.

Решилась: