Дом учителя

Родители Лены – госчиновники высокого ранга. Их единственная дочь всегда мечтала стать учительницей, ей не перечили, и Лена окончила педагогическую академию. Мама с папой в перспективе не видели свою дочь стоящей у доски даже в самой элитной из элитных школ и тихой сапой уговорили идти в аспирантуру, чтобы потом пристроить на теплую должность в надежный исследовательский институт от педагогики или в министерство.

Поэтому Анна Аркадьевна первым делом спросила:

– Как к твоей… – едва не сказала «выходке». – Твоему решению отнеслись родители?

– Они в шоке, конечно, – отмахнулась Лена.

«Так и Любаня с Лёней, наверное, – подумала Анна Аркадьевна, – бросают мимоходом мама с папой в шоке, предки в отпаде. Чего с нами считаться».

Лена взахлеб рассказывала, как во Владимирской области осели несколько цыганских таборов, у них много детей. Педагоги, не столько исполняя закон о всеобщем образовании, сколько по зову сердца, провели переговоры с цыганскими баронами, убедили, что детей надо учить. И сразу тьма проблем. С обычными детьми в один класс не посадишь, цыганята не говорят по-русски, не умеют сидеть за партой, поднимать руку и так далее. Организовали отдельный класс, но как их учить? Жестами, с помощью картинок? Ведь никакой методики! Никаких учебников! Плюс цыгане разновозрастные пришли в первый класс – от семи до десяти лет. Фантастическая женщина, которая очень любит своих цыганят, учила их на песнях. Цыгане музыкальны и артистичны. Сейчас, спустя пять лет, они такие милашки – активные, задорные, читают Пушкина наизусть.

– Погоди, Лена! Если ты хочешь заняться преподаванием русского языка как иностранного детям, то для этого не нужно уезжать из столицы и бросать диссертацию. В Москве более двадцати пяти тысяч детей мигрантов – только тех, чей статус легален. И это тоже большая проблема, потому что родители-москвичи не хотят, чтобы в классах вместе с их детьми находились те, кто тормозит учебный процесс. Есть Школы русского языка для детей мигрантов, бесплатные и платные, год ребятишек учат понимать русский, социально адаптируют.

– Вот именно! – подхватила Лена. – Дети мигрантов, притом, что после школы возвращаются домой, где говорят не по-русски и хранят обычаи исторической родины, худо-бедно адаптируются. С цыганами все гораздо хуже. В таборе средневековое мракобесие. Матери сплошь неграмотные. Детей женят и выдают замуж очень рано, с двенадцати лет. Мне рассказывали про одного мальчика, очень способного, он был вынужден бросить школу, ходил до последнего, но в четырнадцать лет у него уже родился ребенок, какая уж тут учеба, надо семью содержать.

– Лена! В течение веков с цыганами не справились ни правительства многих стран, ни даже чудовище Гитлер. Давно оседлые, горожане в трех поколениях, заслуженные артисты, например, они все равно хранят и соблюдают древние обычаи. Про ранние браки в этом случае речь, конечно, не идет. Ты полагаешь, что сумеешь что-то исправить?

– Хочу попытаться. Очень хочу! Они мне ТАК понравились! Открытые, искренние – дети свободы.

– Почитай русскую литературу. Про тех, кто очаровался вольностью цыган, вроде брата Льва Николаевича Толстого блестяще одаренного Сергея Николаевича и прочих, женившихся на цыганках. Эти дети свободы, цыгане, на самом деле в кандалах, скажу ненаучно, в генетических кандалах, которые разорвать архитрудно и, возможно, не надо разрывать. Почему бы не быть в цивилизованной Европе этому дикому племени? Знаешь, почему они детей женят рано? Девочек, которые еще прыгают через скакалки, и мальчиков, которые играют в войну? Насчет скакалки и войны я не уверена в конкретном исполнении, это просто образ.

– Знаю. Цыгане считают, что создавать семью должны целомудренные, а сохранить целомудренность до восемнадцати лет девушкам и юношам невозможно. В их-то скученности. Анна Аркадьевна, вы любите приводить аргумент с весами: положи на одну чашу весов это, на другую свали то-то – замри и смотри, какая чаша перевешивает. На одной чаше весов моя диссертация, чего уж душой кривить, чуть выше средненького. Все, что выше, исключительно ваша заслуга. Кому она нужна, моя диссертация? На другой чаше – живые детки, не в смысле дышащие, а в смысле – энерджайзеры потрясающие. Я почему-то надеюсь, что вы меня поддержите.

– Не надейся. Меня по головке не погладят, если аспирантка не защитилась. Я, в самом деле, часто привожу пример с весами? Не замечала.

Позвонила мама Лены, длинно, с должностями, представилась, сказала, что им необходимо встретиться, назначила время, ее секретарь закажет пропуск и уточнит, куда подать машину. Она говорила так, будто Анна Аркадьевна проштрафившийся подчиненный, которого вызывают на ковер для выволочки.