В комнате ничего не поменялось. Все то же покрывало на кровати, на комоде — общая фотография: он, она и новорожденная Карина. Боже, как же они были тогда счастливы и горды. Куда ушли те времена… Он присел у комода на корточки и потянул на себя нижний ящик. Ящик сидел крепко и не хотел ему поддаваться.
— Что за чертовщина, — пробормотал он под нос и снова потянул за ручки, но опять безрезультатно.
В остервенении он начал дергать ручки на себя, ругаясь вполголоса. Внезапно ящик подался вперед, и Алекс рухнул на пол, ударившись плечом об угол кровати. Со свистом втянув воздух, он снова выругался и полез в ящик за одеждой. Носки, белье, футболки, шорты, пара домашних брюк и пуловеров — все лежало так, как и раньше: чистое и выглаженное. Мужчина переоделся в сухое, а мокрую одежду сложил стопкой на комод.
Внезапно в нем проснулось извращенное любопытство — ему захотелось проверить «взрослый» ящик. Он подошел к трюмо, открыл шкафчик для украшений, взял оттуда ключ и открыл им верхний ящик. К его удивлению, там все тоже осталось без изменений. Устыдившись собственного любопытства и ханжеских мыслей, он хотел закрыть его, но тут снова началось невообразимое. Дверцы шкафчика для украшений захлопали, ящики трюмо и комода стали сами по себе задвигаться и выдвигаться, производя ужасный грохот. Свет в комнате замигал. Схватив мокрую одежду, Алекс выбежал из комнаты. Дверь в комнату Софии захлопнулась с оглушительным стуком, наподдав ему пониже спины. Алекс пулей слетел вниз, к яркому свету.
София лежала на диване и курила, уставившись в потолок. Она вдыхала и выдыхала дым размеренно, как машина. Алекс подошел к ней, забрал сигарету и затушил ее в чашке с остатками кофе.
— Мы не курим дома, помнишь? — спросил он ее.
— Кто это — «мы»? Ты не у себя дома, — злобно ответила женщина. — К чему теперь все эти заморочки, если Карина… Если она….
Бывшие супруги молчали. Казалось бы, такое большое горе должно было объединить их, но человеческая природа непостижима. Чтобы не обострять ситуацию, Алекс молча унес чашку с окурком в кухню, вымыл ее и вернулся в гостиную. Сел в когда-то свое кресло. Подумать только, оно все еще хранило в себе память о его теле.
— Как дела у Марии? — спросил, наконец, Алекс, чтобы хоть как-то развеять тишину.
— Нормально. Вчера у нее был аукцион, все ее картины раскупили.
— Отлично.
Опять натянутая тишина. София вздохнула, перевернулась на бок лицом к спинке дивана и накрылась пледом с головой, давая понять, что разговор окончен. Блеклое зимнее солнце показалось из-за горизонта и тут же утонуло в тяжелых снежных тучах. Снега, однако, пока не было. София спала, Алекс дремал в кресле. Дом окутала тишина. Лишь о чем-то своем поскрипывали балки на чердаке.
***
В больнице
Из дремы их вырвал звонок телефона. София судорожно вскочила, схватила телефон, в спешке выронила его. Наконец, трясущимися руками нажали на кнопку приема вызова.
— Да, алло! Алло!
— София, это я, Игорь.
— Ч-ч-черт, — выдохнула женщина.
— Есть какие-нибудь новости?
— Нет, пока никаких. Я собираюсь ехать в больницу, буду сидеть под дверями до тех пор, пока меня не пустят к моей девочке!
— Не лучшая идея, но если ты не собираешься отступать, то подожди полчаса — я заберу тебя. Дождешься?
— Да, — после недолгого молчания ответила София.
— Хорошо. Если что-то будет нужно, сразу звони на этот номер.
— Послушай, Игорь, зачем тебе это все?
— Как-нибудь потом расскажу. До связи.