Дом, у которого вынули душу

Мужчина стал вспоминать рассказ дочери, и ему стало не по себе. Захотелось включить свет во всем доме, чтобы нигде не осталось ни одного темного уголка. Паника нарастала, и ему казалось, что дом подслушивает его мысли, смотрит на него своими невидимыми глазами и осуждает за то, что Алекс бросил дочь.

Неизвестно, до чего еще он додумался, если бы не скрипнула ступенька на лестнице: одна, другая, третья… Шаги были медленные, задумчивые — ни София, ни Карина так не ходили. Внутренности у Алекса свернулись в тугой холодный комок. Сжавшись изнутри, он приготовился дать отпор тому неведомому, что бродило по его дому. В голове промелькнула мысль: «Я взрослый, взрослые не боятся призраков», но она тут же была погребена под лавиной других мыслей — мелких и мечущихся от страха.

Ступени по-прежнему поскрипывали. Мужчина гулко сглотнул, схватил в руки недочитанную с вечера книгу и приготовился отбиваться ею. Внезапно шаги стихли, и в прихожей промелькнуло что-то белое, почти прозрачное. Алекс икнул, кое-как проглотил ставшую вязкой слюну, тихонько, чтобы не скрипнул диван, опустил ноги вниз и, бесшумно отодвинув тапочки, встал на пол. Мелкими осторожными шагами он стал приближаться к дверям. Замерев у косяка, выглянул в прихожую. Свет от фонарей, струившийся из окон, не доходил туда. В кромешной темноте ярко-красно отсвечивал индикатор выключателя да помигивала зеленым сигнализация. Эти простые знаки из мира людей немного привели Алекса в чувство. Но едва он перевел дух, как в кухне что-то скрипнуло, стукнуло и снова мелькнуло белое.

Он застыл с книгой наизготовку, дожидаясь, когда нечто двинется в обратный путь, но оно медлило. Устав стоять в напряжении, он двинулся к кухне. Дверь, до этого момента стоявшая открытой, плавно и бесшумно закрылась почти перед самым носом Алекса. Толкнув ее ногой, он шагнул в кухню и в это же мгновение перед ним с пола поднялось нечто. Алекс закричал, замахнулся книгой. Нечто тоже завизжало.

— Кто здесь! Кто здесь! — кричал Алекс.

— Алекс, это же я! — крикнула в ответ белая фигура, и внезапно включился свет.

От мистического нечто не осталось и следа — перед Алексом стояла София. Он окинул ее взглядом. Белая полупрозрачная ночная рубашка больше подчеркивала, чем скрывала: легкой дымкой обрисовывала грудь, облегала стройные бедра. С годами фигура София утратила юношескую поджарость и приобрела очаровательную женственную плавность. В одной руке она сжимала бокал, в другой — бутылку вина. Заметив его взгляд, она стыдливо, как школьница, спрятала руки за спину. Затем, поняв, что он смотрит отнюдь не на вино, тряхнула головой:

— Что уставился? Женщин никогда не видел?

— Видел, — простодушно улыбнулся Алекс. — Просто залюбовался тобой. Ты очень красива сейчас.

От этого неожиданного комплимента София потупилась, смущенно улыбнувшись. Но потом, видимо, вспомнив, кто стоит перед ней, стерла с лица улыбку и с вызовом посмотрела Алексу в глаза.

— А что ж ты тогда ушел, раз я такая красивая?

— София… — растерялся мужчина. — Ты же понимаешь, что не во внешности дело.

— Да-да, внутренний мир, единство душ и прочее бла-бла-бла, — раздраженно отмахнулась она и направилась к столу. Налив вина, устало опустилась на стул, закинула ногу на ногу и задумчиво уставилась в окно.

Ощущая себя лишним, Алекс все же двинулся к шкафу, взял себе бокал и, усевшись рядом с Софией, наполнил его. Торопливо выпил вино в несколько глотков, запивая недавний страх и неуверенность. Налил еще.

— Не спится? — спросил он у жены после нескольких минут молчания.

— Как видишь, — ответила она, не отрывая взгляд от окна.

— София, я давно хотел поговорить с тобой и…

— О чем говорить? Все давно уже сказано, — с горечью вздохнула женщина. — Мы слишком много сказали друг другу, слишком много лишнего… Теперь не получится ничего, даже ради Карины. Мы, наверное, переедем. Так будет проще и мне, и ей, и вам.

— Нет, нет, ты что! Не надо вам уезжать! Все наладится! Просто нужно время.

— Ты сам-то в это веришь? — невесело усмехнулась женщина. — Неужели ты считаешь, будто она оставит все это вот так?

— Не знаю, — вдохнул мужчина. — Мне правда очень жаль, что все так вышло. Я правда переживаю за вас с Кариной. Просто все завертелось так быстро, и… Я был счастлив с тобой, и ничто не сможет перечеркнуть этих воспоминаний. И я всегда буду благодарен тебе за то, что ты есть, потому что благодаря тебе на свет появилась Каринка.

София по-прежнему смотрела в окно. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— Прости, пожалуйста, что все так получилось, — закончил он. — Я очень надеюсь, что мы сможем сохранить нормальные отношения — не только ради Карины, но и как дань уважения друг к другу.

— Спасибо, — сдавленным голосом ответила София. — Мне было очень важно услышать эти слова.

Алекс накрыл своей ладонью руку Софии, лежащую на столе, и легонько сжал ее. Они помолчали.

— Я тоже была счастлива с тобой. И я до сих пор люблю тебя, несмотря на… Несмотря ни на что, — София смотрела на Алекса взглядом побитой собаки.