Дом Цепей

— Вы прямо от императрицы? — спросила Тавора.

— Да. А перед этим мне пришлось отправиться на Генабакис, где я провел весьма странный и довольно мрачный вечер в обществе высшего мага Тайскренна. Должно быть, вас удивит, что мы с ним самым настоящим образом напились?

Услышав подобное заявление, Гамет невольно повернул голову. Трудно поверить, чтобы щеголеватый Шик мог напиться, как простой солдат. Похоже, адъюнктессу тоже ошеломило подобное признание, однако она быстро взяла себя в руки. И осведомилась:

— Какие новости вы мне принесли?

Шик отхлебнул из кружки и поморщился.

— Разбавленное… Неутешительные новости, госпожа адъюнктесса. На Генабакисе мы понесли значительные потери.

Взводный маг Бутылка лежал в травянистой ложбинке. В трех десятках шагов от юноши горел костер, возле которого сидели его товарищи. Сержант Струнка (Геслер почему-то называл его Скрип) несколько раз окликал мага, но Бутылка не отвечал: ему было не до этого. Закрыв глаза, он вслушивался совсем в другой разговор, стараясь, чтобы беседовавшие не заподозрили его присутствия. Пока что это ему удавалось, но требовало изрядного напряжения сил.

Бабушка чародея, оставшаяся в Малазе, могла гордиться внуком. Она не раз говорила ему: «Не заглядывайся на магические Пути, внучок. Глубинная магия — она куда древнее и надежнее. Ищи корни и нити, корни и нити. Ищи пути в земле. Их там — целая паутина, и они соединяют между собой все живое. То, что на земле, в земле, в небесах и в воде… все связано незримой паутиной. И ты ею тоже опутан. По нитям этой паутины можно добраться куда угодно. В тебе есть эти способности. Не зря я тебя учила…»

И юный маг двигался по нитям, хотя вовсе не собирался отказываться от магических Путей. Прежде всего — от Меанаса. Бутылке нравилось играть с иллюзиями, придавая им нужный облик и заставляя окружающих воспринимать все иначе, чем было в действительности. Такая игра отнюдь не была пустой забавой.

Но сейчас Бутылке требовалась именно древняя магия, которой учила его бабушка. Только так он мог оставаться незамеченным. А осторожность в подобных делах важнее всего. Бутылка двигался по нитям, тянущимся к мотылькам-накидочникам, ризанам, клещеблохам и кровным слепням. Все эти бессловесные твари вились вокруг шатра, сновали по его стенкам, совершенно не понимая смысла того, о чем беседовали внутри. Зато Бутылка все прекрасно понимал и слушал очень внимательно. Вернее, говорил только незнакомец. Ни адъюнктесса, ни верховный кулак Гамет его не перебивали.

— Неужели никто из вас его не чует? — сердито спросил Струнка.

Балгрид по-мальчишечьи пожал плечами:

— Наверное, спрятался где-то.

— Зачем-то ему это нужно, — добавил Тэвос. — Больше ничего сказать не могу.

Струнка досадливо плюнул и вернулся к Геслеру и Скучню. Их солдаты сидели возле костра, попивая травяной настой. Рядом громко храпел Спрут.

— Исчез, паршивец, — развел руками Струнка.

— Может, сбежал? — предположил Геслер. — Тогда я парню не завидую. Виканцы его поймают и привезут нам. Вернее, его голову на копье. Правда, не похож Бутылка на дезертира.

— Да вот же он! — крикнул Скучень, махнув в сторону костра.

Бутылка как ни в чем не бывало уселся рядом и потянулся за настоем.

— Где тебя носило? — сердито осведомился подскочивший к нему Струнка.

Маг поднял голову, но не ответил сержанту.

— Вы что-нибудь почуяли? — спросил он у Балгрида и Тэвоса. — В шатре адъюнктессы открылся портал.

Оба чародея лишь тупо глядели на него.

— Да вы хотя бы камешки прятать научились? А заставлять монету исчезнуть? — осведомился он таким тоном, будто эти двое были его учениками.

Струнка присел на корточки напротив мага.

— Так что там с порталом?

— Дрянные вести, сержант, — вздохнул Бутылка. — На Генабакисе шли тяжелые бои. Армия Дуджека потеряла три четверти солдат. Сжигатели мостов уничтожены. Скворец убит.

— Да ты что?!

— Худ нас всех побери!

— Скворец убит? Быть такого не может!

Проклятия, становившиеся все более изощренными, перемежались возгласами недоверия. Но Струнка их уже не слышал. Его разум оцепенел, будто внутри вспыхнул пожар и сжег все дотла. На плечо опустилась тяжелая ладонь Геслера. Тот что-то говорил товарищу, но смысл его слов до бывшего сжигателя мостов не доходил. Потом сапер встал и побрел в темноту.

Он не знал, куда направляется и сколько уже успел пройти. Внешний мир был где-то там, по другую сторону завесы. Только внезапная слабость в ногах заставила Струнку остановиться и сесть прямо в пожухлую колючую траву…

Почудилось? Нет. Сапер прислушался. Невдалеке кто-то плакал. Даже не плакал, а горько рыдал, судорожно выплескивая в окружающий мир свое отчаяние.

Струнка мотнул головой, стряхивая остатки оцепенения, и огляделся. Он сидел на жесткой, но теплой траве. На земле и в ночном воздухе шуршали и шелестели мелкие крылатые твари. Равнину заливал неяркий свет звезд. Далекими точками перемигивались костры лагеря, до которого было никак не меньше лиги.

Струнка глубоко вздохнул, потом встал и пошел на плач.