Дом страха

Отложив телефон, Манкузо повернулась лицом к Ханне.

— Агент Уард доложил, что вы закончили опрашивать сексуальных преступников, — сказала она.

— Ну да. Без результата, — отозвалась Ханна.

— Ладно, — Манкузо кивнула.

— А у вас какие успехи?

— Нет никакого Ноэля. Это фальшивая личность, — ответила Манкузо. — Все его комментарии опубликованы с одного и того же телефона из разных мест вокруг Гленмор-Парка. Вчера утром этот телефон полностью исчез из сети, и можно вполне уверенно предположить, что похитители избавились от него сразу же после того, как организовали свидание с Эбигейл.

— Когда она начала общаться с этим Ноэлем?

— Первый раз они связались три недели назад, — сказала Манкузо. — Он прокомментировал одно из ее фото в «Инстаграме». Через два дня они уже начали общаться в чате, более или менее регулярно. Я отправила всю их переписку криминальному психологу — помните ведь Зои Бентли?

Ханна кивнула. В свое время Зои очень помогла им в деле Вестника Смерти[15].

— В общем, сейчас она все это изучает. Будем надеяться, что ей удастся что-то оттуда выцепить. Телефон Ноэля впервые использовался как раз в тот день, когда был оставлен первый комментарий.

— Выходит, был приобретен исключительно для этой цели, — заключила Ханна.

— Да. Все это спланировали достаточно давно.

— А можно выяснить, где этот телефон был куплен?

— Вряд ли, но мы пытаемся, — ответила Манкузо. — И нам так и не удалось обнаружить тот фургон на записях с камер наблюдения. Похитители тщательно выбрали маршрут, избегая улиц с камерами. В ночь похищения было замечено тринадцать фургонов и микроавтобусов, выезжающих за пределы Гленмор-Парка, и теперь мы отслеживаем их владельцев, пытаясь понять, не использовалась ли какая-то из этих машин.

— Они могли использовать не одну машину. Могли пересесть в какую-то другую, — заметила Ханна.

— Согласна. И если это так, то тот фургон оставлен где-то в городе. Патрульные сейчас его ищут. А еще сегодня видели какого-то мужчину, который силой тащил за собой маленькую девочку, на Клейтон-роуд. Девочка вырывалась, кричала и плакала.

— Что? — встрепенулась Ханна. — Какой мужчина? Где…

— Его задержали и допросили. Девочка — это его дочка, и ей пять лет. Судя по всему, он отказался купить ей новую куклу, вот она так и отреагировала.

— Фух… — У Ханны опустились плечи.

— И все-таки, — продолжала Манкузо, — я думаю, что и отец, и дочь получили серьезный урок.

Ханна так и не поняла, в чем этот урок заключался.

— Ну а ориентировка о розыске?

— Звонки продолжают поступать, и мы их проверяем. Но пока ничего. — Манкузо пожала плечами. — Думаю, что вам с агентом Уардом стоит завтра утром пообщаться с Грейси. Сегодня днем ее выписали из больницы, и она может сообщить нам нечто большее, отдохнув за ночь.

— Конечно, — кивнула Ханна.

— Вам тоже стоит отдыхать по ночам, детектив, — заметила Манкузо.

— То же самое и про вас могу сказать, — отозвалась Ханна.

Манкузо подняла брови, слегка изогнув губы.

— Ладно, — произнесла она. — Если вы так уж настаиваете на том, чтобы работать до упаду, то у нас тут есть чем заняться.

— А можно мне глянуть на распечатки из чата? — спросила Ханна.

Манкузо махнула рукой на стопку бумаг на письменном столе, соседнем от стола одного из агентов.

— Ни в чем себе не отказывайте.

Глава 8

У профиля Эбигейл в «Инстаграме» оказалось сто шестьдесят девять подписчиков — в основном одноклассники, члены их семей и еще несколько ребят, с которыми она познакомилась в Сети. Всех их ошеломило требование о выкупе, размещенное на ее аккаунте. Фото Эбигейл в плену у похитителей грубо контрастировало с теми, что обычно встречаются в «Инстаграме». Никаких фильтров. Никаких губок бантиком, никаких улыбок, никаких умильного вида собачек или котиков. Просто двенадцатилетняя девочка, запертая неизвестно где, — лицо осунувшееся, глаза красные. И требование о выкупе — угрожающее, резкое, с жутковатым хештегом #ЭбигейлУНас. Как будто все это было лишь каким-то очередным мрачным розыгрышем, какие теперь приняты в соцсетях.

Некоторые из ее подписчиков помладше несколько часов проплакали, боясь выходить из дома. У двоих случились панические атаки. Кое-кто из родителей запретил своим детям пользоваться «Инстаграмом» или заставил их отписаться от Эбигейл.

Сто шестьдесят девять пар глаз, взирающих на один и тот же кошмар. А 18 марта, в среду, к ним присоединилась еще одна пара глаз.

Вернувшись домой из школы, шестнадцатилетняя Петра Солис застала свою сестру, Джой, истерически всхлипывающей. Мать пыталась ту успокоить, используя давно проверенный и действенный метод, а именно орала на нее: «Хватит уже распускать сопли!»

Петра обнимала сестру, пока всхлипывания не утихли, а потом поинтересовалась, что случилось. Джой объяснила ей, что подписана на аккаунт Эбигейл Лисман в «Инстаграме» и вот сейчас увидела… кое-что. Она не стала объяснять, что именно. Просто сунула Петре свой телефон.

Та недоверчиво уставилась на фото Эбигейл, а потом зашла на свой собственный аккаунт, чтобы поделиться публикацией.