Дом Скорпиона

— Пришло время завтракать! — воскликнул Карлос и повел их к высокой дюне. Она оказалась куда прочнее, чем можно было подумать. На вершине было оборудовано что-то вроде обеденной зоны с длинными рядами столов и скамеек. Вдоль края были выставлены горшки с пластиковыми цветами, посредине стоял флюгер в виде кита, пускающего фонтан. Легкий ветерок припорошил кожу Матта тонкой соляной пылью.

— Обеденная зона — это моя идея, — гордо сообщил Карлос, усаживаясь на скамью. — По-моему, это здорово поднимает общий моральный дух.

Однако мальчишки, карабкающиеся по склону с кастрюлями и тарелками в руках, особо счастливыми не выглядели. Они водрузили свои ноши на столы и, как солдаты, выстроились в шеренги. Карлос велел Матту, Чачо и Фиделито встать в конце строя. Их заставили повторить Пять Правил Добропорядочного Гражданина и Четыре Принципа Правильного Мышления, после чего угрюмый прыщавый парень принялся раздавать еду.

— Что это за гадость? — спросил Чачо, понюхав содержимое миски.

— Деликатесный питательный планктон, — проворчал парень.

— Всё, что нужно китам для полного счастья, — поддакнул другой и сделал вид, что его тошнит. Поймав на себе сердитый взгляд Карлоса, мальчишки вытянулись по струнке.

— Я не допущу, чтобы вы оскорбляли пищу, — сказал Хранитель. — Пища — это удивительное чудо! Миллионы людей умерли от недоедания, а вам, счастливчикам, повезло: вы получаете свою порцию еды целых три раза в день. В былые времена гнилые аристократишки лакомились жареными фазанами и молочными поросятами, а крестьянам приходилось жевать траву и древесную кору. В новом Ацтлане вся пища делится поровну. Если хоть одному человеку не достается жареных фазанов и молочных поросят, то и другие должны отказаться их есть. Планктон — самое вкусное в мире блюдо, если его едят все наравне.

На это никто не нашелся что ответить. Матт догадывался, что он здесь единственный, кому доводилось лакомиться жареными фазанами и молочными поросятами, но, хоть убей, не мог понять, почему планктон должен стать вкуснее, если его будут есть все наравне. Планктон оказался липким и в то же время каким-то омерзительно хрустким, он обволакивал рот жирной пленкой, как протухший клей.

С высокого холма была хорошо видна защитная изгородь. Матт прищурился, прикрыл глаза от слепящего солнца, но всё равно не смог ничего разглядеть позади нее. Заметил только, что далеко-далеко на западе поблескивает вода.

— Это Калифорнийский залив, — сказал Карлос, проследив за взглядом Матта.

— Там водятся киты? — спросил Матт.

— Им пришлось бы приносить с собой собственные ванны, — сказал кто-то из мальчишек.

Карлос сокрушенно вздохнул.

— Раньше там водились киты. Когда-то вся эта местность была покрыта водой. — Он показал на горную гряду на востоке. — Там была береговая линия. Но за многие годы вода в Рио-Колорадо стала такой грязной, что киты погибли.

— А что стало с заливом? — спросил Чачо.

— Это одно из величайших инженерных достижений Ацтлана, — гордо сообщил Карлос. — Мы повернули реку вспять и пустили ее по подземному каналу в Страну Грез. Избавившись от загрязнителей, мы стали выращивать в заливе планктон. Свежая вода поступает с юга, но из-за обширных масштабов нашей работы и нехватки речной воды залив стал усыхать.

Так вот, значит, откуда в Опиум поступает вода, понял Матт. Из реки такой грязной, что даже киты гибнут! Ему стало интересно, знал ли об этом Эль Патрон. Наверняка знал, решил Матт. И всё равно использовал. Вода ведь бесплатная, а Эль Патрон любил извлекать выгоду из всего чего можно.

После завтрака Матта, Чачо и Фиделито отправили к чанам с рассолом, где выращивались креветки. Длинная вереница этих нехитрых приспособлений тянулась к западу от центральной фабрики; вдоль них проходила труба с водой. В чанах копошилась густая креветочная масса. Креветки питались багряными водорослями, и поэтому тельца их стали красными, как кровь. От этого же покраснела и вода в лужах, которые Матт заметил сразу после прибытия.

Сперва работа показалась ему интересной. Матту нравились маленькие деловитые креветки, а их крохотные тельца с перистыми жабрами были красивы, как цветы. Его обязанности состояли в том, чтобы вылавливать из чанов залетевших туда насекомых и при необходимости подливать свежую воду. Однако вскоре выяснилось, что чаны тянутся на многие мили, а вредных козявок — мириады. Через несколько часов беспрестанного хождения у Матта заболели руки, затекла спина, глаза горели и слезились от соли. Хромая от чана к чану, Фиделито тихонечко похныкивал.

Во все стороны простиралась голая пустыня, нигде не было ни единого деревца, чтобы укрыться под ним от солнца. Бесконечные вереницы чанов уходили к далекому заливу, который Матт видел за завтраком. Отсюда вода казалась синей, глубокой и очень прохладной.

— Ты умеешь плавать? — спросил он у Чачо.

— Где мне было научиться этому чванству?! — Когда Чачо уставал, он становился ужасным грубияном. Матт сообразил, что чванство — это то, что станет делать только гнилой, избалованный аристократишка.