Дом проклятых душ

Конечно, он мог бы скрутить эту отвратительную Глафиру голыми руками без особых усилий, но ему почему-то было противно даже пальцем до нее дотронуться. Она внушала Горностаю такое отвращение, что он даже передергивался непроизвольно, как от озноба. На самом деле – от гадливости. Ну вот честное слово, было такое ощущение, что гадюка перед ним встала на хвост, шипит и готова броситься, чтобы ужалить до смерти!

– Ты мне угрожаешь, что ли? – ухмыльнулся Горностай. – Ничего не выйдет! Ты меня сейчас отсюда выведешь как миленькая!

– Ты мне-е угрожае-ешь, что ли? – с глумливой улыбкой повторила Глафира. – Ниче-его не выйде-ет! Ты сделае-ешь все, что те-ебе-е скажут, как миле-енький!

Горностай выхватил револьвер, навел на девку и скомандовал:

– Открой дверь, выведи меня из этого мерзкого дома, да не вздумай бежать – ноги перебью. А если промахнусь по ногам, то мозги вышибу.

Он ничуть не сомневался, что Глафира ударится в панику, возможно, в самом деле бросится бежать, однако она и бровью не повела! Уперла руки в боки и вкрадчиво спросила:

– А кто же тебя из дома поведет, если ты мне ноги перебьешь или мозги вышибешь?

Что-то ты не по делу осмелела, подруга!

Вступать в диалог Горностай не собирался. Он просто выстрелил, очень стараясь попасть в притолоку, к которой прислонялась девка.

Да, в притолоку попал – правда, над самой головой Глафиры. Все-таки незнакомое оружие, не пристрелянное. Да и стрелок он, честно говоря… слабоватый он стрелок!

И все же выстрел произвел впечатление. Правда, не такое, какого ждал Горностай.

Глафира взвизгнула, подскочила с какой-то невероятной прыгучестью, будто мячик, а потом грянулась оземь и… тут же ее не стало, а вместо нее появилась небольшая черная козочка, которая, бренча бубенцом, прытко засеменила копытцами к печке и спряталась за ней.

Горностай потряс головой и выронил наган.

В то же мгновение козочка вылетела из-за печи, снова хлопнулась оземь, а вместо нее появилась Глафира, которая с невероятным проворством подхватила револьвер и наставила его на Горностая.

– Ну и кто у кого теперь вышибет мозги? – ехидно осведомилась она. – Или ноги перебьет?

Несколько мгновений Горностай тупо молчал, пытаясь осмыслить, померещилось ему случившееся или нет.

Разумеется, померещилось! Просто-напросто пытки и избиения не прошли для Горностая даром. Вот и видится черт знает что. Конечно, вполне возможно, что Глафира оказалась не только бандитской наводчицей, но и гипнотизером высшего полета, но это вряд ли!

«Может быть, я просто сошел с ума? – вдруг подумал Горностай, однако с негодованием отверг эту мысль. – Нет, конечно, это глюк!»

Освоившись с этой мыслью, он почувствовал себя если не лучше, то уверенней – настолько, что даже нашел в себе силы проявить ехидство:

– Кажется, твоему дружку надо было, чтобы я его куда-то повел? Ну и кто же его поведет, если ты мне ноги перебьешь или мозги вышибешь?

Пришлось прикусить себе язык, чтобы не ляпнуть: выстрела не будет, если как минимум не взвести курок, а потом его не спустить. Однако глаза Глафиры горели таким бешеным пламенем, что Горностай решил не рисковать. Именно тогда у него в первый раз мелькнула мысль, что Глафира – не только помощница того негодяя, который его пытал… У нее есть какие-то свои счеты к Ивану Горностаю, что необычайно странно, учитывая, что означенный Горностай впервые увидел эту козу на Почтовом съезде. Поэтому Глафира и пришла сюда – совсем не для того, чтобы сообщить, что Горностай должен кого-то куда-то отвести. Ей что-то еще нужно… Но что?

Ответ на вопрос был получен немедленно, но от такого ответа у кого угодно мозг свернулся бы в трубочку!

Глафира сказала, лукаво блестя своими желтыми глазами и поигрывая револьвером:

– Если мне раньше тебя не удалось заполучить, то уж сейчас непременно заполучу! Или тоже хочешь псом побегать? Лучше соглашайся сразу, тогда, может быть, я и помогу тебе. Пашка болван, я ему голову давно заморочила, он верит всему, что я говорю. Но ведь к сокровищу мы можем и вдвоем пойти, без Пашки… И тогда все наше будет. Твое и мое. Хотя, если ты моей сласти отведаешь, тебе уже никакие сокровища не нужны будут, сам все отдашь за то, чтобы еще раз меня заполучить!

Горностай только моргал, не в силах постигнуть смысл того, что услышал. Сокровища, сласть… Не сразу дошло, что эта девка хочет его в койку заманить, а потом, кинув своего жестокого приятеля, которого, как легко догадаться, зовут Пашкой, разделить с Горностаем какие-то сокровища.

То есть заплатить ему за доставленное удовольствие, что ли? Как мальчику по вызову?

Коза ему платить будет?!

Пока он задыхался от ярости и не представлял, что делать, Глафира, видимо, решила добавить к вербальному еще и изобразительный ряд и, одной рукой продолжая держать револьвер, другой подняла юбку.

Господи, воля твоя…

Ноги у нее сплошь поросли черной шерстью до… ну, понятно, до чего, и это самое «чего» было тоже жутко шерстяное.

Но самое ужасное не в том, что Глафира просто не знала такого слова – «эпиляция». Ноги у нее были не человеческие! Ноги были козлиные!