Дом под дождем

Ничего себе! Чтобы обыскать этот подземный лабиринт, потребуется целая армия полицейских. Мне была неприятна мысль, что придется просить помощи у Ремпстока, но если другого выхода не окажется, я сделаю над собой усилие.

– Вы там бывали?

– Бывал, но не везде.

– На самых нижних уровнях, я имею в виду.

– На самых нижних – нет… – Это звучало неубедительно. Я не верил.

– Ладно. Существуют ли планы дома, хотя приблизительные? Хотелось бы, конечно, отыскать обзавестись примерной схемой подземелий.

– Наверное, они где-то есть. У Драуфа Сэдлфорта что-то такое было, но я не уверен.

– Почему не уверены?

– Я не работаю в доме, господин сыщик. Откуда мне знать такие тонкости? Это дело людское, хозяйское. Но отец говорил мне, что Драуф спускался в подземелье.

– Из своего кабинета, где сейчас расположена студия Карла?

Топазовые глаза загорелись. Брови огра нахмурились еще больше. Неужели он думал, что я так ничего и не выясню и уеду, оставив в Миле еще одну зловещую тайну?..

– Вы попали к Фонквэ через тот ход? – спросил Тибальд.

– Да. А попал я под землю из студии графа. Кто прорыл все эти туннели, Тибальд? Вы знаете?

– Большая часть их уже была, – сказал огр. Для этого ему пришлось хорошенько призадуматься. Какой ему смысл скрывать от меня факты? Чего боится этот гигант? – Замок строился на месте, которое у здешних эльфов считалось не очень хорошим…

Так-так. Мой внутренний сыщик стряхнул с себя дрему. Ищейка, что и говорить…

– Продолжайте. Любая мелочь может помочь мне в раскрытии тайны.

– Этот люк служил выходом на поверхность во времена, когда Миля была замком. Так можно было попасть за пределы крепостной стены. Потом стену разобрали, ее камни пошли на перестройку и расширение дома. Ход оказался внутри территории. Но это один из ходов. Сколько их всего, я не знаю. На месте стен давным-давно высадили дубы, теперь и следов ее не найдешь. Затем тут соорудили хозяйственные постройки. Этот домишко предназначался для садового инвентаря. Потом инвентарь перенесли, а дом пустовал до тех пор, пока Фонквэ не облюбовал его.

– Вы говорили про то, что это место считалось нехорошим у эльфов…

– Не то, что бы нехорошим… У них свои боги, господин сыщик, вы это знаете. И секреты свои они оберегают ловко. Такие уж есть. Отец рассказывал мне, что во времена еще до эльфийских набегов тут была небольшая рощица, которая считалась у эльфов священной. Сюда приходили поклониться богу ночи – Ройун-Бойгелу. Ему приносили в жертву детей. Теперь этой традиции нет в здешних местах, но отец мой утверждал, что дед однажды сам видел, как это происходит…

– И как же?

Огр поежился, прислушиваясь к стону ветра в щелях лачужки. Тибальду было не по себе. Вот чего он боится. Рассказать о таком мрачном секрете, похороненном глубоко в прошлом, подчас означает воскресить его. Да я и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Вот что не давало мне покоя – человеку со стороны. Обитатели Мили привыкли находиться здесь и не чувствовали ауры, которая окружала это место. Но мне было неуютно. Древними чарами пропитан каждый клочок здешней земли.

– Эльфы приносили в рощу своих первенцев. Но делал это не каждый – бросали жребий, и тогда родители ребенка, на которого указала рука судьбы, шли сюда, чтобы отдать его Ройун-Бойгелу. Они почитали это за счастье, – сказал Тибальд.

– Почему?

– Ребенок как бы становился воспитанником бога ночи, присоединялся к его свите и защищал семью и покровительствовал ей. Ройун-Бойгелу до сих пор поклоняются в Лойвисгарде.

– Как проходил обряд, вам известно?

– Родители приносили ребенка и клали его на жертвенный камень, после чего возвращались домой. Потом они появлялись в святилище через сутки. Если ребенок был на месте, значит, Ройун-Бойгел не принял жертвы. Это все, что рассказал мне отец. Он слышал это от деда. Дед мой был мастак в охоте и следопытстве. Тогда он с эльфами из Листэнфера был на короткой ноге, вел вольную жизнь, и только позже пошел служить людям.

– Значит, эльфы в Листэнфере поклонялись и поклоняются Ройун-Бойгелу?

– Думаю, да.

– Как же они допустили, что люди построили на месте святилища замок?

– Во время одного из набегов эльфы из-за моря вырезали две деревушки, где жили их сородичи. Этим было наплевать на единокровников своих. Захватчики здесь долго не задержались – люди выбили их с этого побережья. Листэнфер опустел, как почти все разграбленные и сожженные селения в Лойвисгарде. Дед видел следы опустошения. Но те эльфы, что живут здесь сейчас, они другие. Хотя они помнят о священном месте, сами прав на него не имеют. Годослав Сэдлфорт основал свое родовое гнездо там, где стояла рощица. Эльфы из-за моря вырубили ее под корень – то ли на топливо, то ли для ремонта кораблей. Дед считал, что Годослав не знал, что здесь находилось раньше, да потом уже поздно было все менять. Замок вырос быстро.

– Сколько же лет прожил ваш дед, Тибальд?

– Шесть веков. Даже для огра много.

Тогда ясно, каким образом он мог быть свидетелем таких давних событий.

– И он пошел служить к Годославу?