Дом певчих птиц

«Здесь начало бед твоих, но пока нет им конца», – сказала Элина, когда правую ногу покалывали иголочки, а по коже бежали мурашки.

И пять лет назад я сломала ногу.

Не было в моей жизни других странных зеленых сосудов.

Тиканье настенных часов стало громче, и память отбросила назад. Оранжевый хохлатый кенар, тощий кактус, перевернутая фоторамка, большой прозрачный пластиковый ящик. «Открой крышку». Древесный, глинистый запах тайн…

– Матвей, – прошептала я, протянула руку и бесстрашно коснулась горлышка бутылки. Чего уж теперь, если зло давно перетекло в мой тощий организм.

В жизни каждой девочки-подростка случаются истории, которые очень долго теплятся в душе. У меня была только одна такая история. Она оставила тихую грусть, и острое желание купить кактус, что я и сделала. Разве можно забыть яичницу с беконом, бутерброды с икорным маслом, розовый помидор и тонкие колечки сладкого перца… Матвей готовил ужин, а я стояла рядом и старалась поймать каждое его движение. «Кидай лук на сковородку. И поаккуратнее, а то брызнуть может».

Я закрыла глаза и, пожалуй, улыбнулась впервые с тех пор, как покинула квартиру сестры Димы.

* * *

Петербург. Далекое прошлое…

– Александр уехал… Оставил дом бабушки на отца Маши и уехал обратно в Москву!

Письмо от подруги Оля читала за обедом, и Николай Степанович недовольно покачал головой.

– Зачем же так кричать, Олюшка? У молодых людей бывают дела, обязательства… Ты чуть не расплескала суп, ничего же страшного не произошло.

«А теперь ступайте, вас наверняка ждут друзья и родственники. И ни о чем не беспокойтесь. Обещаю, этот человек вам больше никогда не причинит зла», – вспомнила Соня слова незнакомца и медленно опустила ложку на тарелку.

– Но он не собирался уезжать, – нервно покусывая губы, ответила Оля. – Я полагала… – Она осеклась, побарабанила пальцами по столу, затем поднялась и тоном, не терпящим возражений, произнесла: – Соня, пойдем в мою комнату, нам нужно кое-что обсудить.

– Ох уж эти секреты, – усмехнулся Николай Степанович и с удовольствием принялся за еду. Но отдаленная мысль, которую пока не удавалось ухватить, заставила остановиться, сесть ровнее и отложить хлеб в сторону. Девочки выросли… Да, конечно, он об этом знает, но у них уже секреты, связанные с молодыми людьми, а, значит, скоро придется задуматься о замужестве. Как бы не пропустить тот момент, когда первая влюбленность вскружит голову… Соня разумна, но Олюшка! Если она полюбит не того человека, то переубедить ее будет очень трудно, почти невозможно. – Нда-а, – протянул Николай Степанович, встал из-за стола, заложил руки за спину и направился в кабинет. Аппетит растаял, и даже любимая буженина не заставила бы вернуться к обеду.

«Как же не хочется отпускать ее из дома… как же не хочется… – думал Николай Степанович, открывая дверь. – Но эгоизм в данном случае неуместен, и мой долг выдать Олюшку за достойного мужчину из уважаемой семьи. Кто знает, быть может, я еще застану правнуков, и один из них обязательно будет похож на моего покойного сына…»

Николай Степанович был благодарен небесам за Соню. Приглашая девочку-сироту в дом на месяц, он и не предполагал, что решит ее оставить. Однако тихая, внимательная, старательная Соня вдруг необъяснимым образом стала членом семьи. Она не восхищалась Олей, спокойно относилась к ее капризам, не завидовала, в трудной ситуации находила нужные слова и являлась образцом стойкости и терпения.

Николай Степанович понимал, как тяжело ребенку со смехотворными навыками и знаниями получить образование, и не питал слишком много надежд по этому поводу, но Соня превзошла ожидания. Более того, Оля, не готовая принять победу подруги, тоже была вынуждена стараться, и результат не заставил себя ждать. Учителя хвалили обеих.

К тому же в доме стало спокойнее. Да, Олюшка продолжала демонстрировать недовольство по поводу и без повода, но ее попытки расшатать стены дома, разбивались о Соню. Вдребезги. Будто в этой большеглазой девочке сидела особенная сила, победить которую было не так-то легко.

– Я не могу понять, отчего он уехал? – Оля села на подлокотник широкого бордового кресла и скрестила руки на груди. – Твои предположения?

– Полагаю, Николай Степанович прав: у Александра появились неотложные дела, – без тени волнения ответила Соня. Но думала она иначе.

– Он должен вернуться… – тихо произнесла Оля и быстро добавила: – Хорошо, я признаюсь. Он мне нравится. Слышишь? Он мне нравится!