Дом Одиссея

Обычно в таких историях действует правило трех раз, и Икарий должен был попытаться прикончить дочь еще дважды. Однако когда твоего ребенка поднимает из пропасти стая разномастных крякв, ты принимаешь это как знак, имеющий совершенно четкое и ясное толкование, а потому, совершенно спокойный, Икарий снова кивнул, подхватил младенца, вернулся во дворец, положил сверток на колени жены и заявил:

– Чудесные новости, милая! Я нашел эту прелестную малышку-сироту и решил, что мы должны удочерить ее, разве это не замеча-а-ательно?

Как и в случае с Ледой, мнения Поликасты не спрашивали. И все же, в отличие от Леды, которая, родив яйца после явления к ней Зевса в обличье лебедя, не пылала материнской любовью, Поликаста не собиралась наказывать дитя за грехи отца. «Она будет любима», – заявила женщина, прижимая крошечную Пенелопу к груди, и, ко всеобщему удивлению, именно так и вышло.

Поэтому эти дети росли вместе: дочери бога и ребенок, спасенный стаей заботливых уток. Традиционно спартанских царей больше интересуют сыновья, а не дочери, но, после того как драгоценные близнецы Тиндарея, Кастор и Поллукс, похитили уже помолвленных дочерей его брата Афарея и увезли их, связанных и с кляпами, прочь, крича: «Мы же говорили тебе, что лучше выбрать в мужья нас!» – последовала безобразная свара, закончившаяся знатным кровопролитием и быстрым истреблением достойных мужей, на которых стоило возлагать надежды. А потому Тиндарей приложил невероятные усилия к тому, чтобы сватовство к женской части его потомства стало запоминающимся событием, во время которого все цари Греции приехали, чтобы соревноваться за честь получить их руку. Сначала Клитемнестру отдали замуж за Тантала, что сочли отличной партией, позволявшей сохранить давнего союзника Спарты на северной границе. Агамемнону, однако, тоже приглянулась Клитемнестра, о чем он и заявил, расправившись с ее мужем и новорожденным ребенком прямо у нее на глазах, прежде чем объявил ее своей женой, просто чтобы доказать силу своих чувств.

Однако главным призом была Елена, настолько прекрасная, что еще ребенком была похищена Тесеем и спрятана до тех пор, пока не достигла брачного возраста, а слава о ней очень быстро достигла таких размеров, что ее истинная внешность уже не имела особого значения. Значение имело лишь то, что кто-то другой хочет заполучить ее. Очередной герой. Очередной царь. И потому, чтобы доказать свою мужественность, чтобы показать, что первый знатнее второго, а третий могущественнее «вон того парня», чтобы пройти проверку на царское достоинство, теперь каждому необходимо было заполучить руку этой спартанской царевны. Это создало определенные сложности для Тиндарея, который надеялся как можно скорее выдать ее замуж за Менелая и тем самым гарантировать, что его первейший собутыльник получит трон Спарты после его смерти. Но внезапно все мужчины Греции притащились в Спарту, требуя еды и питья и весьма эмоционально доказывая, что «нет, серьезно, он был бы намного лучшим мужем».

Примерно в это время Одиссей, царевич с каких-то убогих, незначительных островов, предложил Тиндарею спасительный план: заставить всех женихов поклясться, что, кто бы ни стал мужем Елены, все остальные всячески поддержат и защитят его. Поскольку каждый из женихов свято верил в то, что именно он лучше всего подходит Елене, все они без сомнений дадут клятву, воображая, какую выгоду это им принесет. «Когда победить может только один, поразительно, сколько мужчин уверены в том, что станут победителями», – нашептывал Одиссей.

Это был отличный план, по мнению Тиндарея, и, когда Одиссей сказал, чего хочет в обмен на свою хитрость, пусть даже требование его было весьма дерзким и даже завышенным, царь был в таком отличном настроении, что не стал даже спорить.

– Что, Пенелопа? – удивился он. – Тебе нужна дочь моего брата?

– Именно, – подтвердил Одиссей. – Брак с такой знатной девицей, как она, станет великой честью для моего дома.

– Сначала Елену выдадим замуж, – уточнил Тиндарей, – а потом поговорим.

Я, конечно, посетила свадьбу Елены и Менелая, как и многие боги. Зевс как-то за ужином пригладил бороду и задумчиво произнес:

– Вижу, Елена собралась замуж за царевича Менелая. Отрадно видеть, что у молодежи все хорошо, – а затем скользнул лукавым взглядом по залу так, что присутствующие боги сразу поняли, какой именно реакции от них ждут.

Я, наверное, пошла бы в любом случае хотя бы потому, что, как известно, эта свадьба была одной из самых пышных, самых зрелищных, какие только могут устроить смертные, а на подобных мероприятиях всегда наступает момент, когда, стоит серебряному шару луны покинуть небеса, люди действительно позволяют себе расслабиться.