Дом обезьян

Джон достал кредитку и бросил ее через стойку толстяку. Он хотел сделать это изящно, чтобы она приземлилась прямо перед ним, но она вместо этого полетела, как фризби. Мужчина подхватил ее на краю стойки, воткнул в кассовый аппарат и провел по ней слайдером. Потом сунул Джону картонный бланк и бросил ручку с высоты в десять дюймов.

– Распишитесь. Тридцать девять долларов ночь, если в номере что-нибудь испортите, оплачиваете отдельно. Все ясно?

– Да, – Джон откашлялся.

– У вас на депозите четыре сотни баксов. Никаких исключений. Вздумаете смотаться ночью, мы их забираем. Вот…

Толстяк швырнул Джону пронумерованный пластиковый жетон, тот ударился Джону об грудь и упал на пол.

– Положите на приборную доску, чтоб видно было, иначе вашу тачку укатят. Простыни и полотенца мы пересчитываем. Ваш номер сто сорок два. Идите вдоль стены снаружи.

Джон положил кредитку обратно в бумажник, поднял жетон с замызганного ковра, положил ключи в карман и отправился на поиски своего номера.

Когда Джон открывал дверь в свой номер, одна из женщин возле бассейна, рыжеволосая, с осиной талией и какой-то блестящей штучкой в пупке, улыбнулась ему и откинула назад голову, из-за чего ее густая грива веером рассыпалась за спиной. Рыжие и красные пряди засверкали на солнце. Джон испугался, что этот жест может быть предложением, и быстро отвернулся, но все же отметил про себя, что точно такие же волосы еще совсем недавно были у Аманды.

* * *

В номере он стянул с кровати покрывало и бросил его в угол под кондиционер, который трещал, вибрировал и плевался сквозь сломанные зубы. Ковер еще был влажным после недавней уборки, и в номере витал запах шампуня для ковров и еще какой-то кислятины. Джон переключил кондиционер на ускоренный режим просушки. Еще раз глянув на кровать, он решил позвонить Тоферу.

– Не возражаешь, если я сменю отель?

– Я-то не возражаю, – сказал Тофер, – только все остальные забиты под завязку.

– Серьезно? Это же Лизард, – Джон расхаживал между кроватью и дверью. – Что такого в этом городе?

– Казино. Дом обезьян. Мой ассистент и эту-то комнату с трудом нашел.

Ну конечно. Кэт и другие репортеры из настоящих газет еще неделю назад просочились в город и как саранча заполонили все номера в хороших отелях. Джон опустился на край кровати и уставился на гнутые планки жалюзи. Тут его посетила гениальная идея, и на душе у него полегчало. Он найдет «Уолмарт». Купит себе подушки и какой-нибудь освежитель воздуха.

– Был уже на месте? – поинтересовался Тофер.

– Как раз собираюсь.

– Хорошо. Жду твой первый репортаж завтра к полуночи. В три ночи сдаем номер в типографию.

– Понял.

Джон захлопнул мобильник и положил его на прикроватную тумбочку. Понюхав постельное белье, он приятно удивился, что оно пахнет мылом из прачечной. Потом снял с себя всю одежду и, подгоняемый желанием принять душ, вошел в ванную. Ванная была задумана белой – не лучшая идея, так как из-за этого особенно бросались в глаза желтые и серо-зеленые пятна. На подоконнике над ванной кверху лапками лежали мертвые мухи. Джон насчитал с полдюжины, они ужасно напоминали жареные каперсы Аманды, и Джон постарался как можно быстрее выбросить ненужные ассоциации из головы. Душ, конечно же, работал из рук вон. Отверстия забились минеральными отложениями, и ледяные и раскаленные струи выстреливали из него под такими невероятными углами, что никакая занавеска не могла им противостоять.

Присев под краном и плеская водой под мышки, Джон подумал, что стоит добавить в список покупок еще и «Лайм-э-вэй» и губку для ванны… И мыло. Мылом, которое лежало в номере, судя по прилипшим лобковым волосам, кто-то уже пользовался.

* * *

Так как за весь день Джон съел только пакетик арахиса в самолете, он вернулся в вестибюль и поинтересовался насчет ресторанов. Толстяк сказал, что ресторан в «Мохиган мун» – это отель рядом с самым большим казино – достойное заведение. А еще в одном джентльменском клубе подают отменные крылышки. Джон спросил о заведении через дорогу с рекламой комбинации ленч-бокс/пицца. Толстяк в ответ с мрачным видом молча покачал головой.

Казино располагалось в подсвеченном от купола до тротуара здании а-ля Тадж-Махал, так что не найти его было сложно. В холле «Мохиган мун» было светло и прохладно. Служащие в красных костюмах развозили по мраморному полу и восточным коврам медные тележки с багажом постояльцев. Напротив регистрационной стойки на огромном столе из красного дерева с ножками в форме звериных лап возвышалась цветочная композиция ростом с Джона. Райские птицы и пальмовые ветви переплетались с художественно изогнутыми прутиками и цветами, о которых Джон не знал ничего, кроме того, что они хорошо пахнут. Мимо него прошла пожилая леди с платиновыми волосами, она беседовала со своей большой розовой сумочкой. Пока Джон ломал голову, что бы это могло означать, из сумочки высунулась мордочка крохотной белой собачки. Розовый, как и сумочка, ошейник был украшен искусственными бриллиантами. У собачки были черные блестящие глазки и треугольные ушки, из пасти мило высовывался розовый кончик языка.