Дом обезьян

Вскоре у Исабель возникло неприятное ощущение, будто за ней наблюдают. Она повернулась и обнаружила, что ее внимательно рассматривает Кэт Дуглас.

– О боже, это вы, – сказала Кэт.

Исабель чуть не задохнулась и отчаянно замахала бармену, чтобы тот поскорее дал ей счет.

Кэт не сводила с нее глаз.

– Точно, это вы!

У Исабель запылали щеки, она отвернулась.

– Не знаю, за кого вы меня приняли, но вы ошиблись.

Перед ней возникла протянутая для рукопожатия рука.

– Кэт Дуглас, помните меня? Из «Филадельфия инквайер».

Исабель упорно смотрела в стену.

Рука исчезла и через секунду появилась с «Блэкберри», на дисплее которого была фотография Исабель на больничной койке.

– Только не говорите, что это не вы. Кстати, нос у вас что надо. Отличная работа.

– О господи, – простонала Исабель. – Вы можете оставить меня в покое?

Кэт Дуглас со вздохом положила телефон на стойку и растянула губы в улыбке, отчего в уголках ее глаз появились морщинки.

– Хорошо. Я прошу прощения, – она приняла расслабленную позу и чуть склонила голову набок, изображая приветливость. – Давайте начнем сначала. То, что случилось с вами и с обезьянами, ужасно, и, очевидно, вы со своей стороны намерены что-то предпринять. Я была бы так рада услышать, что вы думаете по поводу того, что здесь происходит. Всего несколько коротких вопросов…

– Я не даю интервью. – Исабель развернулась вместе со стулом так, чтобы оказаться лицом к лицу с Кэт, и громко добавила: – Особенно людям, которые способны на подобные поступки!

Она щелкнула пальцами по телефону Кэт, схватила свою сумочку и пошла к выходу. По пути ей стало тошно от того, что в результате этой сцены она перестанет быть невидимкой для посетителей бара.

21

Кен Фолкс сидел, развалившись в кресле «Аэрон», в зале для совещаний совета директоров и выводил пальцем сальные круги на блестящей поверхности стола.

До рассвета оставался какой-то час. Исполнительные продюсеры были сонными и взъерошенными. Все они – шестеро мужчин и две женщины – были в отглаженных белоснежных сорочках, но лица у них были усталые и припухшие.

Фолкс оторвал палец от стола и внимательно посмотрел на оставленный им рисунок. Он восстановил идеально ровный блеск с помощью подкладки своего шелкового галстука, но перед этим наклонился вперед и подышал на столешницу. Потом Фолкс задумчиво посмотрел на палец и рассеянно провел им по губам. Его финансовый директор тем временем демонстрировал серию слайдов «Пауэр пойнт». Красная линия на графике шла зигзагом, а потом резко падала вниз.

– Последняя строка, – сказал финансовый директор. – Зрители не клюют, несмотря даже на то, что мы предлагаем скидки на долгосрочную подписку.

– А что с краткосрочной?

– Прекрасно. Великолепно. Просто блестяще. Но при подписках на день проект тут же вылетит в трубу.

– Сделайте так, чтобы они покупали минимум на неделю. Пускай подписка обновляется автоматически, пока человек специально не заявит о ее отмене.

– Невозможно. Практически все наши продажи на данный момент – это подписка на сутки – бизнесмены на конференциях и тому подобное. Они каждый день меняют отели.

– А компьютерные подписки и обычные зрители?

– Эти не подсаживаются.

– Почему? – требовательно спросил Фолкс.

Все взгляды обратились к одному продюсеру, он вздохнул и выпрямился в кресле.

– Обезьяны много занимаются сексом, это забавно, но и только. До сих пор не произошло ни одной ссоры. Нет интриги. Надо подбросить им что-то увлекательное.

– Что? – спросил Фолкс, его серые глаза пристально смотрели на кривую графика.

– Драму, комедию, что-то неожиданное. Ругань, коалиции, предательство. Все, что зритель ждет от реалити-шоу, – сказал один из продюсеров. – Надо создать напряжение, – он вдруг встал, отошел от стола и упер руки в боки, неосторожно продемонстрировав всем пятна от пота под мышками. – Господи боже мой! Люди всегда враждуют. Даже сурикаты, прости господи, «Поместье сурикатов» продержалось на «Энимал плэнет» несколько лет. Что за хрень с этими обезьянами?

– Может, привлечь зрительскую аудиторию? – предложил кто-то.

– И как, черт подери, ты намерен это сделать? – поинтересовался Фолкс. – Забросишь к обезьянам на недельку какую-нибудь протухшую знаменитость?

Эта реплика вызвала бурную реакцию.

– Рона Джереми!

– Кармен Электру!

– Верна Троера!

– Всех троих сразу!

Перспективы были блестящими. Продюсеры задумались. Казалось, даже Кен Фолкс предался мечтам.

– Нет, – в конце концов проговорил он, – нам никогда этого не застраховать. Но нам и правда необходимо что-то предпринять. Влезьте к ним, вынудите их на какое-нибудь действие.

– Обезьяны живут своей жизнью – это главное условие шоу, – возразила женщина-продюсер со съехавшим набок шиньоном.

– Все можно изменить, – резко возразил Фолкс.

Директор по маркетингу начал стучать ручкой по столу. Все посмотрели в его сторону. Он перестал стучать и подался вперед.

– А может… – начал директор и не закончил.

Он коснулся рукой подбородка и мечтательно посмотрел в потолок.

– Что – может? О чем ты? – Фолкс выпрямился в кресле.