Дом обезьян

– Как вам, – снова заговорил директор по маркетингу, только на этот раз медленнее, и широко развел руки в стороны. – Как вам «Прайм-тайм в Доме обезьян»?

Он дал коллегам время пофантазировать.

– Обезьяны – главные двадцать три часа в сутки. А потом, в один прекрасный день, мы делаем что-то, что изменяет их привычный образ жизни. Что-то… – директор расправил плечи. – За что проголосуют телезрители. Те, кто платит. Те, кто купил подписку на месяц. Двадцать три часа обезьяны делают что хотят, но один час они делают то, что выберут подписчики на месяц.

– Двадцать три против одного.

– Похоже, это сработает.

– Похоже?

– Скорее всего реакция будет длиться до следующего… вмешательства. Мы притормозим, а потом дадим следующий час бесплатно. Зацепим зрителя, они станут подписываться, чтобы узнать, что будет дальше. Пакет на двадцать четыре часа приведет их к следующему сегменту «Прайм-тайм». Но если им захочется голосовать за то, что будет дальше, придется купить подписку на месяц.

– Нужен старт, – сказал финансовый директор и щелкнул пальцами. – Порно, пистолеты с пистонами, что-нибудь этакое.

– Военное видео и пистолеты с пистонами. Порно и секс-игрушки.

Уголок рта Фолкса едва заметно приподнялся и замер.

– За дело, – сказал он.

22

Когда Джон увидел статую ящерицы на парковке у мотеля «БуканьерБуканьер Инн», сердце у него упало. Ящерица была шестнадцати футов высотой, на ней был джинсовый комбинезон и соломенная шляпа, а в лапах она держала здоровый плакат:

«Атель Каралевский

Цветное ТВ и радио

Кондиц.

Кабельн. – Дом абезьян

Дешево»

А ниже с подсветкой: «Свободных мест нет». «Нет» мигало.

Двухэтажное здание, построенное из шлакоблоков, было выкрашено под цвет микстуры «Пепето-бисмол». Кондиционеры на окнах крепились с помощью фанеры и фольги, они гудели и лили струйки на асфальт. Посыпанная гравием парковка была забросана банками из-под пива и упаковками от фастфуда. У стены рядом с контейнером для мусора притулился торговый автомат. Через дорогу от гостиницы располагались два заведения. Одно, судя по потухшей вывеске, которая висела почти вертикально и гласила «Клиника хиропрактики», уже прекратило свое существование. Другое, ресторан «У Джимми», предлагал комбинацию ленч-бокс/пицца. На проволочной ограде Джон увидел несколько пар обуви. Он знал, что так банды наркодилеров метят свою территорию. Но здесь, в Лизарде? Джон бросил взгляд вдоль ограды и приметил пару шпилек, которые, перед тем как забросить на ограду, аккуратно связали друг с другом.

А еще был бассейн с подозрительно синей водой. Четыре привлекательные женщины в бикини отдыхали, расположившись в белых пластиковых шезлонгах. У них были длинные волосы и кожа цвета меда. Джон не заметил ни одного изъяна, если не считать откровенных дорог на руках у женщины в ярком гавайском платье, которая, раскачиваясь, как утка, шла к своему номеру на втором этаже. Очевидно, она восприняла присутствие загорающих как личное оскорбление, потому что через каждые несколько футов с ненавистью мерила их взглядом. Любопытство престарелого мужа оскорбило ее еще больше, и она затолкнула его в номер, как только он открыл дверь.

Джон припарковал машину и прошел в офис. Колокольчик над стеклянной дверью просигналил о его прибытии.

Офис был обшит панелями из темного дерева, как какой-нибудь подвальный притон. В углу стояла искусственная елка, украшенная хилыми гирляндами и картонными освежителями воздуха в форме елки. За ламинированной стойкой переносной черно-белый телевизор показывал «Дом обезьян». В нижнем левом квадрате обезьяна жарила на газовой плите пастилу. В квадрате над ним другая обезьяна радостно нажимала на кнопки клавиатуры, а вторая с восторгом за ней наблюдала. В правой половине экрана одна обезьяна подстригала другую, а та в это время подстригала себе ногти.

– Что угодно? – спросил Джона толстый мужчина, сидевший за стойкой во вращающемся кресле.

Он так и сидел, сцепив руки на животе, и даже не потрудился встать. Неустойчивый вентилятор, украшенный мишурой, был нацелен прямо на его потную лысину. Из горловины майки, которая, вероятно, когда-то родилась белой, но сейчас вся была в потных разводах, торчали курчавые седые волосы.

– Хочу заселиться.

– Имя?

– Джон Тигпен.

Джон ждал. Если кто-то и собирался сострить по поводу его фамилии, то именно этот парень. Но этого не произошло. Мужчина поднял с кресла свое внушительное тело и снял с доски у себя за спиной единственную связку ключей.

– Вы опоздали, – сказал он и швырнул ключи на стол.

– Самолет задержали.

– Можно было и позвонить.

– Извините.

Джон взглянул на часы и нахмурился. Он заглянул в «Стейплз» возле аэропорта, чтобы распечатать и отослать в Нью-Йорк полдюжины корреспонденций, но все равно был еще только полдень.

– Кредитку, – сказал толстяк.

– Моя компания, что, не оплатила номер?

– Нет.

– Вы не могли бы проверить?

– Никто ничего не оплачивал. Вам еще повезло, что я не сдал ваш номер, – мужчина зло посмотрел на Джона из-под «брежневских» бровей.