Дом Неба и Дыхания

– Вполне это допускаю, – признался Хант. – Но Даника и Зофи определенно были связаны. Их электронная переписка – лучшее тому доказательство. И Кормак испытал настоящий шок, узнав, что Зофи может быть жива. До сих пор он думал, будто сведения, компрометирующие астериев, утонули вместе с ней. Я вполне понимаю надежду, которая у него появилась.

– А как ты думаешь, есть вероятность, что Зофи успела передать эти сведения брату?

Хант пожал плечами:

– Они же вместе были в Кавалле. Может, ей удалось ему рассказать. Если нет и если Зофи жива, мальчишка знает, куда она направлялась и где находится сейчас. А это делает Эмиля очень ценным для всех.

Брайс начала считать, загибая пальцы:

– Итак, Офион, Тарион и Кормак – все хотят разыскать Эмиля.

– Если и ты хочешь найти мальчишку, нужно действовать осторожно. Подумать, хотим ли мы вообще в это встревать.

Брайс скривила рот.

– Если есть хоть какой-то шанс, что мы узнаем, о чем знала Зофи и о чем догадывалась Даника… если мы это сделаем без Кормака, без настырной Пиппы и притязаний Речной Королевы… думаю, ценность этих сведений оправдывает риск.

– Но зачем? Чтобы астерии не шантажировали нас правдой о гибели Микая и Сандриелы?

– Да. Когда я утром встречалась с Фьюри, она вскользь упомянула вот о чем. Даника узнала что-то опасное, связанное с нею, а Фьюри в ответ узнала что-то опасное, касающееся Даники.

Хант не успел спросить, о чем речь.

– Почему бы не применить ту же стратегию в нашей ситуации? Астериям известно что-то опасное, связанное со мной. С тобой.

Не что-то, а убийство двух архангелов.

– Я не прочь немного поиграть в их игру.

Хант мог поклясться: такое же выражение он однажды видел на лице Короля Осени.

– Вот и мы узнаем что-то жизненно важное о них. Мы предпримем необходимые шаги, чтобы астерии знали: если они начнут нам угрожать, сведения о них выплеснутся в мир.

– Это смертельно опасная игра. Сомневаюсь, что астерии захотят в нее играть.

– Конечно не захотят. Но сам посуди. Даника считала добытые ею сведения исключительно важными, раз отправила Зофи искать подтверждение. Обе рисковали жизнью. Если Зофи мертва, о сохранности сведений должен позаботиться кто-то другой.

– Брайс, это не твоя сфера ответственности.

– Моя.

Хант решил пока не возражать и вообще не трогать столь щекотливую тему.

– А как же мальчишка?

– Его мы тоже найдем. Меня не волнуют его способности. Он – ребенок, на которого давят со всех сторон.

Глаза Брайс потеплели, а вместе с ними потеплело на сердце у Ханта. Как бы Шахара отнеслась к Эмилю? Точно так же, как Офион и Речная Королева. Как к живому оружию.

– Ты помнишь слова Кормака об освобождении мира от астериев? – Брайс склонила голову набок. – Они для тебя что-то значат?

– Конечно же значат. – Хант обнял Брайс за талию, прижал к себе. – Мир без них, без архангелов и иерархий… Хотел бы я увидеть такой мир. Но… – У него пересохло в горле. – Но я не хочу жить в том мире, если риск его создания означает… – «Ну говори же», – потребовал его внутренний голос. – Если кого-то из нас может в нем не оказаться.

Глаза Брайс потеплели еще сильнее.

– Я тоже, Аталар, – прошептала она, вновь проведя рукой по его щеке.

Он усмехнулся и наклонил голову, но Брайс другой рукой взяла его за подбородок. Его пальцы сжались на ее талии.

Янтарно-желтые глаза Брайс сверкали в сумраке переулка.

– Поскольку мы встреваем в по-настоящему опасные штучки, сейчас самое время признаться. Я не хочу ждать до Дня зимнего солнцестояния.

– Не хочешь ждать… для чего? – спросил он, чувствуя, как его голос стал ниже на целую октаву.

– Для этого, – прошептала Брайс и, встав на цыпочки, поцеловала его.

Не удержавшись, Хант застонал. Он прижал Брайс к себе. Их тела соприкоснулись вместе с губами. Вкус ее губ. Хант сразу почувствовал, как этот долбаный внешний мир перестал существовать.

Его голова наполнилась огнем, молнией и бурями. Все, о чем он сейчас мог думать, – это ее рот, ее роскошное женственное тело. Его до боли набрякший член упирался в брюки. Упирался в нее. А ее руки были сомкнуты на его шее.

Хант был готов немедленно вышвырнуть волка из квартиры.

Он повернулся, прижал Брайс к стене. Ее рот открылся шире. Одной ногой она обвила его талию. Посчитав это приглашением, Хант приподнял ее бедро и прижался к ней, пока они оба не начали извиваться.

Их могли увидеть. Сейчас время обеденного перерыва. Кто-то мог пройти этим переулком. Достаточно сунуть нос в это пыльное пространство, достаточно одного снимка, и вся их затея…

Хант остановился.

Одно фото, и ее помолвка с Кормаком рухнет, а следом рухнет и соглашение, которое Брайс с ним заключила.

– Что случилось? – тяжело дыша, спросила Брайс.

– Мы… это…

Он не мог подобрать слов, будто говорил на иностранном языке. Все мысли сосредоточились у него между ног. Точнее, у нее между ног.

Хант проглотил скопившуюся слюну, затем осторожно отодвинулся, стараясь выровнять сбившееся дыхание.

– Ты помолвлена… хотя бы формально. Ты должна придерживаться этой уловки, раз вы с Кормаком договорились. Нас могут увидеть.