Дом Неба и Дыхания

Хант кашлянул, уткнувшись в плечо.

– Неужто один я считаю эту затею безумием? – вырвалось у Рунна.

– Я думаю, одни разговоры об этом уже делают нас потенциальными покойниками, – сказал Итан.

Хант лишь устало почесывал подбородок.

– Прежде чем принимать решение, нужно все тщательно обсудить.

Брайс вновь провела пальцами по его руке.

Рунн пробормотал согласие и сказал двоюродному брату:

– Ты вывалил на нас целую кучу не самых ароматных сведений. Нам необходимо в них разобраться. – Он махнул в сторону двери, показывая, что Кормаку пора уходить. – Мы свяжемся с тобой.

Кормак не тронулся с места:

– Я требую вашей клятвы на крови, что вы нигде не заикнетесь об этом.

– Я не даю клятв на крови, – расхохотался Рунн. – Можешь нам доверять. А вот можем ли мы доверять тебе?

– Если я могу доверять трусам, разрисовывающим ноготки, пока другая часть мира страдает, тогда вы можете доверять мне.

– Кормак, я просто стараюсь использовать свое обаяние, – лукаво улыбнулась Брайс.

– Поклянись на крови, и я уйду.

– Нет, – с удивительным спокойствием возразила Брайс. – Мне через десять минут идти на маникюр.

Кормак сердито сверкнул глазами:

– Завтра я должен получить ваш ответ. А пока я вверяю вам свою жизнь. – Он посмотрел на Рунна. – Если пожелаешь услышать мое… предложение, сегодня я буду в баре на углу улицы Лучников и Караульного проспекта. Твое присутствие было бы… крайне желательно.

Рунн не ответил. Пусть этот родственничек гниет в пределах Хела.

Кормак прищурился. Его взгляд был холодным и язвительным.

– Кстати, твой отец до сих пор не знает о твоей способности мысленного общения?

– Решил меня шантажировать? – взвился Рунн.

Кормак пожал плечами и пошел к выходу:

– Заходи в бар. Там все узнаешь.

– Придурок, – пробормотал Итан.

Кормак взялся за ручку, но не торопился на нее нажимать. Втянул воздух, отчего напряглись сильные мышцы на его шее. Потом обернулся через плечо. Язвительность и угроза в его взгляде исчезли.

– Помимо поисков Зофи и Эмиля… Этот мир мог бы быть намного лучше. Этот мир мог бы быть свободным. Не понимаю, почему вам этого не хочется.

– Не очень-то насладишься свободой, когда ты мертв, – угрюмо пробурчал Хант.

Кормак открыл дверь, готовясь вступить в водоворот теней:

– Я не знаю лучшей цели, которой стоит посвятить жизнь.

17

– Мне одному кажется, что я вот-вот проснусь после дрянного сна? Или у вас схожие ощущения?

Вопросы Итана разнеслись по притихшей квартире и смолкли.

Брайс посмотрела на часы своего мобильника. Неужели прошло меньше часа с тех пор, как она и Рунн пришли сюда после прогулки по знойным улицам, где было полно спешащих на обеденный перерыв? Она потерла звезду на груди, продолжавшую слабо сиять, и сказала, не обращаясь ни к кому:

– Мне пора назад в архив.

– После всего, что случилось, ты собралась на работу? – удивленно воскликнул Рунн.

Брайс пересекла гостиную, мельком взглянув на Ханта. «Идем со мной», – говорил ее взгляд. Он всегда понимал ее взгляды и жесты, поэтому для бессловесного общения им не требовались способности Рунна.

Она остановилась возле двери. Там не осталось никаких признаков магии Кормака. Ни струйки тени. Ни уголька. На мгновение Брайс остро взгрустнулось по тишине галереи, тишине подземной библиотеки и болтовне Лехабы.

Но все это ушло безвозвратно.

Мужчины смотрели на нее, и Брайс, придав лицу бесстрастное выражение, сказала со всем доступным ей спокойствием:

– В жизнь каждого из нас бросили бомбу с часовым механизмом. Теперь он неумолимо тикает. Мне нужно подумать. И потом, я подписала контракт на работу в архиве и обязана там появляться.

Там она закроется в кабинетике и начнет думать, чего же ей хочется: бежать от этой бомбы со всех ног или дожидаться, пока та взорвется.

Хант положил ей руку на плечо, но ничего не сказал. Несколько месяцев назад он прыгнул перед бомбой, своим телом заслонив Брайс от серной ракеты. Но загородить ее от этой бомбы он при всем желании не мог.

Брайс было тягостно видеть ужас и беспокойство, которые вот-вот появятся на лице ангела. Он знал, куда они вступают. Знал врага и возможные последствия. Но Брайс повернулась не к Ханту, а к Тариону:

– Что ты намерен делать, Тарион? Не как марионетка, за чьи ниточки дергает Речная Королева. Сам ты чего хочешь?

– Для начала эту квартиру, – признался он, утопая в диванных подушках и выпятив мускулистую грудь. – Я хочу найти ответы. Независимо от приказов я хочу знать правду о том, с чем и с кем сталкиваюсь. Врагов спереди и сзади. Но я склонен поверить Кормаку. Судя по его поведению, он не врал.

– Он более опытный лицедей, чем ты представляешь! – прорычал Рунн. – В этом можешь мне верить.

– Я тоже не думаю, что Кормак нам врал, – признался Хант.

Брайс помассировала затекшую шею.

– Возможно ли, что Правда Сумерек может быть каким-то образом связана с эскадроном Светопад?

– Каким? – удивился Тарион.

Хант немедленно понял намек:

– Светопад. Время, когда стремительно темнеет. Эту пору называют сумерками.

– И Проект Турр… бог грома… – продолжала Брайс. – Он может быть связан с буревестниками?