Дом напротив

Он кивнул, как будто понял, что она хотела сказать, и спросил:

– А Джонатан вам разве не помогает? Я имею в виду, с покупками?

– Тебе чай с молоком? – спросила Элизабет.

– А я часто помогаю своей маме.

Элизабет открыла холодильник, достала пакет молока и преувеличенно долго изучала его срок годности.

– У меня ещё сестра есть, – продолжил как ни в чём не бывало Джоэль. – Так вот она никогда не ходит за покупками, хотя сама работает в супермаркете. «Почему я должна идти на работу, если у меня выходной», – вот что она говорит. Поэтому помогаю только я.

Элизабет ничего не ответила.

– Разве не странно, что вам только Хенрик помогает? – спросил Джоэль и осёкся.

На него смотрели умоляющие глаза, и ему пришлось постараться, чтобы не отвести взгляд. Он не отступит. Не отстанет от неё. Он смотрел и ждал. Ждал и слушал. В ушах раздался свист. Нет, не в ушах. Это на плите засвистел закипающий чайник. Джоэль покосился на него и поспешил перевести взгляд обратно на Элизабет, но было поздно. Он оставил её лишь на секунду, но этого хватило, чтобы зрительный контакт оказался прерван. Он потерял её.

Чайник затих, когда она сняла его с огня.

– Не мог бы ты сходить в салон и принести блюдца с журнального столика? – попросила она Джоэля, разливая кипяток по двум кружкам.

Никаких блюдец на журнальном столике не оказалось. Только на столе, что напротив, стояло одно. Джоэль крикнул об этом Элизабет, но ответа не получил.

Он заметил на нижней полке книжного шкафа целый ряд толстых папок винно-красного цвета: фотоальбомы.

Джоэль присел на корточки, взялся за корешок первого альбома, потянул на себя…

– Я так и не поняла, тебе с молоком?

…и, задвинув альбом обратно, встал.

Элизабет стояла позади него.

– Я решила добавить молока, – сказала она и протянула ему кружку. – Если этого мало, то на кухне есть ещё.

Джоэль не стал объяснять, что терпеть не может молоко в чае, и сделал маленький глоток. Горячо. Он обжёг себе язык.

– Вкусно, – заметил он и подул в кружку перед тем, как снова отпить.

Несколько секунд было тихо.

– Там фотографии? – кивнул Джоэль на винно-красные корешки. Улыбка Элизабет погасла, и он понял, что она не хочет, чтобы он их трогал. Но он не знал, выпадет ли ему ещё такой шанс, поэтому всё-таки вытащил один альбом.

– Я буду очень осторожен, – заверил он её и поставил чашку на блюдце. Усевшись с альбомом на диван, Джоэль быстро сменил тему.

– Вы слышали, что я вам кричал? Здесь только одно блюдце.

– Мне не нужно, – тихо произнесла она.

Джоэль улыбнулся так, что щёки свело судорогой. Он изо всех сил старался излучать уверенность в том, что всё идёт своим чередом, что нет на свете занятия более обыденного, чем вот так просто сидеть на диване и, попивая чай, разглядывать фотографии чьих-то мёртвых детей.

Она не сказала, что ему нельзя смотреть.

Поэтому он открыл альбом.

* * *

Пока Джоэль листал, Элизабет поливала цветы. Каждый раз, когда он переворачивал страницу, она переводила взгляд на него и, пока он смотрел фотографии, совсем переставала заниматься цветами, но стоило ему взглянуть на неё, как она принималась отрывать засохшие листья или задумчиво рыхлить землю. Она притворялась, что не имеет ничего против, а он притворялся, что не замечает этого.

Джоэль очень хотел увидеть фотографию Джонатана в тринадцать лет, но в альбоме были только детские снимки.

Фотографии шли не по порядку; снимок новорождённого Джонатана соседствовал со снимком, на котором ему было уже шесть лет, и так далее. Со своей копной рыжих волос маленький Джонатан был похож на весёлого дурашливого клоуна. Независимо от того, плавал ли он, катался на трёхколёсном велосипеде или показывал палочкой на ежа, он всё время улыбался в объектив.

Джоэль перевернул очередную страницу и увидел снимки со дня рождения. В окружении друзей и родственников Джонатан задувал свечи на шоколадном торте. На торте было пять свечей, значит, ему исполнилось пять лет. Рядом с ним сидел мальчик постарше. Джоэль догадался, что это Хенрик. Сбоку от них стоял спортивного вида мужчина с семейного портрета в рамке.

Бесконечно скорбим. Торбьёрн.

Джоэль внимательно изучил снимок, прежде чем перевести взгляд на Элизабет, которая снова замерла с лейкой в руке.

Она растерянно улыбнулась и отвернулась от него.

– А где вы? – спросил он.

– Что, прости?

– Почему вас нет на этой фотографии?

Она притворилась, что очень занята геранью. Засохших листьев на ней уже не оставалось, поэтому она принялась обрывать зелёные.

Тут до Джоэля дошло, что он не видел её ни на одной фотографии в альбоме. Он пролистал страницы, чтобы убедиться в том, что не ошибся, но её действительно не было. Нигде. Джоэль вдруг подумал, что, может быть, она вовсе и не была той женщиной, которую зовут Элизабет. Он показал ей снимок со дня рождения.

– Посмотрите сюда.

Она смотрела не на снимок, а на него.

– Почему вас тут нет? – наседал он.

Её губы беззвучно шевельнулись.

– Что вы сказали?

Она откашлялась и еле слышно прошептала:

– Это я снимала.

Джоэль в который раз за день почувствовал себя идиотом.