Дом лжи

– Мы с Саймоном поступили в школу в один год, – начинает Джейн. – Я плохо его знала. Встречала пару раз на общих занятиях для первогодков, но их было немного. Сначала он был очень мелким, но к выпуску заметно прибавил в росте и стал отличным бегуном – знаете, поджарым таким, жилистым, самое то для беговой дорожки. Ну а тогда, в первый год, он был просто тощим коротышкой, застенчивым, но жутко умным. И его травили.

– Ничего удивительного, – отзывается шеф.

– Когда мы были первогодками, в выпускном классе учился один парень по имени Митчел Китченз, – продолжает она. – Здоровый такой, борец. Вроде бы даже лучший в штате в своей весовой категории. Я тогда встречалась с мальчиком-второгодком, который тоже занимался борьбой, – так для него и вообще для мальчишек помладше этот Митчел был ну прямо как бог, понимаете? Еще бы, здоровый, как конь, силач… Победитель первенства штата по борьбе, впереди колледж, персональная стипендия и все такое… Короче, вы понимаете.

– Ну да, – говорит шеф Карлайл.

– В общем, этот Митчел докопался до Саймона. Говорили, что, когда тот выходил из школьного автобуса утром, Митчел сразу хватал его и швырял.

– Швы… погоди-ка, в каком смысле – швырял?

– В прямом – хватал его за воротник и за ремень на брюках и подбрасывал в воздух.

– Типа как в барах – когда напьются, швыряют карликов, кто дальше бросит?

– Не знаю. Но думаю, что да, для Митчела это было что-то вроде соревнования, только с самим собой. Насколько далеко он зашвырнет коротышку-первоклассника сегодня?

– Господи… И что, никто его не остановил?

– Так он же не у всех на виду это делал. – Джейн пожимает плечами. – У борцов был отдельный спортзал, небольшой такой, прямо у входа в школу. Митчел вел Саймона туда и делал свой ежедневный бросок, а его друзья-борцы, надо полагать, ржали. А Саймон, насколько я понимаю, никому не жаловался.

– Мило…

– Но это еще не все – Саймон, видимо, приходил в школу со своим ланчем, и в нем всегда была бутылка «Гаторейда». В общем, Митчел забирал у него напиток. Просто подходил к его столу в школьной столовой и говорил: «Ну, где мой “Гаторейд”»? По крайней мере, так мне рассказывали потом, когда все случилось.

– Так, давай уже к главному, Джейн.

– Хорошо. Был как раз сезон борцовских поединков – вернее, конец сезона, когда начинаются региональные соревнования. Ну, как плей-офф, только для борцов. Следующий этап – первенство штата.

– Полуфинал, финал – ясно.

– Ну вот. Короче, этот Митчел Китченз, наш здоровенный борец, вышел в полуфинал. Его соперником был один парень, тоже классный борец, из той же весовой категории. Короче, битва титанов, не иначе. Мой тогдашний бойфренд, помню, был в диком восторге. Региональные соревнования принимала как раз наша школа, «Грейс консолидейтед». Дело было в пятницу. Людей понаехало отовсюду, сплошь борцы. Даже из Айовы кто-то приехал, а это, как я понимаю, было большое дело.

– О’кей.

– Все как с ума посходили. На открытой трибуне яблоку упасть негде; борцы, здоровенные такие качки, носятся в своих смешных облегающих костюмчиках, как у балетных, только без пачки…

– Ну, ну? – Шеф делает рукой вращательное движение, как будто подгоняя рассказ. – Митчел Китченз победил другого большого борца?

– Ха, в том-то и дело, – отвечает Джейн. – Нет. Митчела дисквалифицировали, когда он не прошел тест на допинг. У него в крови нашли запрещенное вещество. И объявили об этом на всю школу.

Шеф откидывается на спинку кресла, облизывая языком нижнюю губу и прищурившись.

– Что это было за вещество, я не помню, – продолжает Джейн. – Хлоро… что-то там. Кажется, диуретик… Помню, его еще называли «маскирующим агентом». То есть его принимают, когда хотят скрыть присутствие других веществ…

– Маскирующий агент, значит. Я о таких слышал. Но при чем здесь этот твой Саймон… – У шефа отвисает челюсть. – О, так ты хочешь сказать, что этот мальчик, Саймон Добиас, подмешивал запрещенное вещество в собственный напиток, зная, что Китченз все равно отберет его и выпьет?

– По крайней мере, так утверждал сам Митчел, – отвечает Джейн.

– Но тогда… но это же…

– Дьявольская хитрость, – вмешивается Энди Тейт. – По-другому не скажешь.

– И это смогли доказать? – спрашивает шеф.

– Что Саймон отравил собственный «Гаторейд»? Господи, ну конечно нет. Как это возможно? Такие наркотики остаются в крови много дней. Саймон мог потихоньку подмешать что-нибудь в бутылку, которую Митчел отнял у него еще в начале недели, за несколько дней до пробы. А когда пришел позитивный тест, пустая бутылка из-под «Гаторейда» давно лежала уже где-нибудь на свалке, погребенная под кучами мусора – как ее было найти, даже если предположить, что в ней были следы допинга? Нет, доказать ничего было нельзя. Митчел уверял всех, что это было так, и многие другие считали, что он прав, но доказать – нет, этого никто не мог.

– Ясно. – Шеф улыбается так, словно завидует. – Понятно.