Дом лжи

Я еду на работу. Зачем, не знаю. У меня нет сегодня занятий, да и день неприсутственный, но я все равно еду. Может быть, мне кажется, что это будет выглядеть нормально и правильно, хотя я не могу думать о праве сегодня. Все мои мысли о ней. Сижу, смотрю в экран монитора, пытаюсь читать обсуждение новых решений касательно Четвертой поправки, которые идут сейчас по всей стране, а сам думаю только о ней. Пробую сконцентрироваться на своей статье – обзор новых законов о добросовестных исключениях из требований об ордере, и опять думаю только о ней. Надеваю наушники и врубаю самую громкую музыку, какую только знаю, – «Металлику» и «Рейдж эгейнст зе мэшин»…

Заперт в себе, тело – моя тюрьма.
Пустой стакан себя, разбитый где-то внутри —

слова грохочут все громче, громче и громче, но в мозгу бьется одна мысль: Лорен, Лорен, Лорен, ЛОРЕН.

* * *

Я открываю глаза. Дома. Я как-то попал домой. Точно. Я же приехал на машине.

Я снова в подвале, в темноте. Мне не обязательно это делать. Не обязательно.

Тебе не обязательно это делать.

Саймон Питер Добиас, ты можешь отпустить прошлое. Можешь ее отпустить.

* * *

Я подхожу к кладовой, открываю дверь. На полках лежат шестьсот сорок карамелек, разложенных в кульки по сто шестьдесят штук в каждом. Счастливого Хэллоуина.

Который час? Уже четвертый. В Грейс-Парк дети начинают приходить за конфетами в четыре, на час позже, чем в Виллидж.

Ожидание. Ожидание, как зверь, грызет мой желудок. Что поделаешь – остается только стиснуть зубы и терпеть. Дыши глубже, Саймон. Дыши.

Интересно, почему всегда кричат «гадость или сладость» и никогда наоборот? Смысл-то один и тот же. Та же история с солью и перцем – никогда не перец и соль, только наоборот – с черным и белым. И сэндвич всегда бывает с желе и арахисовым маслом и никогда наоборот.

Гадость или сладость, вам для сердца радость, ну а нам конфетка или же монетка!

Интересно, почему сердце радуется, а нос, скажем, течет?

Хорошо, Саймон, молодец, все в порядке.

Скоро четыре часа. Надо будет открывать дверь, улыбаться, раздавать конфеты. Причем делать это так, чтобы все видели и могли потом подтвердить: да, Саймон Добиас был дома, раздавал конфеты, а что? Или вы, офицер, подозреваете его в том, что он поехал в дом к Лорен Бетанкур и убил ее выстрелом в голову за то, что она когда-то растоптала все, что было ему дорого, и надсмеялась над ним? Повернулась к нему спиной, как к пустому месту, и ей было только смешно? Ну что вы, офицер, конечно же нет.

Он был дома, раздавал конфеты.

* * *

Я наверху – ноги дрожат, но я все же поднялся наверх.

Четырех еще нет, но я уже не уверен, смогу ли открыть дверь и пройти через все, что за этим последует: улыбаться, раздавать горстями конфеты, приговаривая: «Счастливого Хэллоуина!» Нет, я смогу, я знаю. Я сделаю все как надо. Просто сейчас мне надо подзарядить телефон, не зеленый, а другой, нормальный, «Айфон», надо положить его на тумбочку возле моей кровати и воткнуть в розетку. У тумбочки приоткрыт ящик. А ведь я никогда не оставляю ни дверей, ни ящиков неплотно закрытыми. Я выдвигаю ящик, заглядываю в него…

И вижу обручальное кольцо Вики. То самое, которое было на ней еще сегодня утром.

То самое, которое я однажды, волнуясь, надел ей на палец.

От моего первого предложения она отказалась.

* * *

– Счастливого Хэллоуина! А ну, подходи, возьми парочку!

– Спасибо!

– Пожалуйста! – отвечаю я и машу в направлении родительских зонтиков – дождь небольшой, но многие укрылись под зонтами. Эй, запомните меня, запомните: я – Саймон Добиас. Вдруг кто-нибудь спросит у вас: а) был ли я дома и раздавал детям конфеты или б) отправился домой к Лорен и прострелил ей голову, потому что на этот раз мне не хватило сил ее отпустить. Ничего не кончено.

* * *

– Счастливого Хэллоуина! Подходите, каждый по пять штук берите!

На часах пять тридцать.

* * *

– Счастливого Хэллоуина! Подходите, сколько хотите, столько и берите!

Шесть пятнадцать.

* * *

Я поднимаюсь наверх, открываю шкаф с одеждой и заглядываю в дальний правый угол. Достаю оттуда костюм – я купил его в прошлом году для одной вечеринки, на которую меня звали. Это костюм Мрачного Жнеца. Черный балахон до пят с длинным объемным капюшоном. Ни разу не надетый. На ту вечеринку я не пошел. Ее устраивали студенты, они и пригласили меня, но я передумал – со студентами всегда лучше держать дистанцию, а то мало ли что…

Я беру «Айфон», который все еще заряжается на тумбочке.

Включаю «Нетфликс». Нахожу «Карточный домик». Проматываю синопсис первого сезона, вспоминаю имена героев: Фрэнк, Клэр, Зои, Питер, Стампер – и вообще сюжет. Потом выбираю первый сезон, первый эпизод и нажимаю «пуск».

Одеваюсь. Синий костюм, красный галстук. Маска Барака Обамы во всю голову. Мы с бывшим президентом примерно одного сложения, так что, не считая естественной разницы в цвете кожи, сходство просто замечательное. Итак, я – Барак Обама, сорок четвертый президент Соединенных Штатов.