Дом лжи

Окно выше уровня глаз. Похоже, чтобы заглянуть в него, придется подтащить лестницу, или садовый стул, или скамейку. Это уже проблема. Тут есть риск.

Но, главное, вход в ее дом найден.

68. Саймон

В 19.30 я затягиваю шнурки своих беговых туфель. Сегодня, в воскресенье, я бегу самую длинную дистанцию за неделю – долгожданные четырнадцать миль.

Как я ни люблю Западный Чикаго, уровень уличной преступности там очень высок – отрицать это было бы глупо, как и бегать там темным воскресным вечером. К тому же завтра Хэллоуин, и выставленные повсюду тематические декорации – все эти ведьмы, вампиры, вопящие лица, надо признать, порядком действуют мне на нервы.

Но я все равно бегаю именно там и никогда не перестану. Меня вдохновляет вид этих бедных улиц, переполненных школ и то упорство, с которым обитатели этих кварталов борются с нищетой и, хотя судьба, видимо, не дает им особых шансов, никогда не отчаиваются. Я-то всю жизнь живу как у Христа за пазухой. И я это знаю. Как бы мне ни было трудно порой, но у меня никогда не было сомнений в том, что на столе будет еда, что я пойду в колледж, мне никогда не приходилось отходить подальше от окон в собственном доме из страха схватить случайную пулю. Мне никогда не говорили, что для меня нет надежды. Мной никогда не пренебрегали.

– Ты обязательно встретишь ту, которую полюбишь, – сказала мне мать за неделю до смерти, с усилием выталкивая слова. И она была права. Полюбить кого-то оказалось совсем не сложно. Я встретил целых двух таких. Встретить бы еще ту, которая полюбит меня в ответ. Вот она, пустота в моей жизни, от которой я страдал, еще когда даже не понимал, что она есть.

Ну вот, я бегу быстрее, чем планировал, – нервы, наверное. Семь миль пробежал минут за сорок, даже меньше.

Останавливаюсь у входа в переулок позади «Вива Медитеррейниа». Я разгорячен, ветерок холодит мое потное лицо, но шапку я не снимаю. Не то чтобы Кристиан меня узнал – нет, он не узнает меня, даже если будет стоять у себя в патио и смотреть оттуда прямо на меня. Разве он видел меня на фото? Хотя почему бы и нет? Вполне возможно. Но живьем мы не встречались, это точно.

Ровно в восемь я включаю зеленый телефон. Сообщение уже ждет меня.

Я знаю, что ты прочитаешь это только завтра утром. Прости, что я пишу тебе об этом, а не говорю. Но я просто не представляю, как бы сказала это тебе. Так что вот. Я долго думала и поняла, что мы не можем быть вместе. У нас просто не получится. Конечно, ты очень мне дорог, но если я чему-то и научилась за свою жизнь, так это тому, что в паре должен быть какой-то смысл. В нас с тобой нет никакого смысла. Я не могу выйти за тебя замуж и не могу быть с тобой. Я уезжаю из города на несколько дней, чтобы проветрить голову. Телефон отключу. Знаю, это жестоко, но я поступлю так, как лучше для меня, а для меня лучше будет так. Пожалуйста, уважай мое решение и не пытайся связаться со мной. Мне очень, очень жаль. Я не хотела тебя обижать.

Я пишу ответ так поспешно, что едва не роняю телефон.

Это что, шутка? Скажи, что ты не всерьез. Между нами же все отлично. Пожалуйста, скажи, что это шутка!

Строчка ответа вскипает пузырьками, но ненадолго:

Извини, но это была не шутка. Я не могу быть с тобой. Пожалуйста, уважай мое желание. Я так хочу. И я не передумаю. Поверь, так будет лучше для нас обоих.

Я отвечаю немедленно:

Давай поговорим об этом. Устно. Не эсэмэсками. Если что-то не так, давай это обсудим. Ты сейчас дома?

Она отвечает почти мгновенно:

Нет, я же говорила, что уеду из города. Если ты еще любишь меня, то уважай мое желание. Я отключаю телефон.

Я отвечаю немедленно и на этот раз нарушаю наше главное неписаное правило – никогда не пользоваться именами:

Лорен, прошу тебя. Поговори со мной не по телефону. Или позвони.