Дом Леви

Слова «в моем доме» прозвучали как-то особенно, и Эмиль понял, что за ним какой-то долг этому господину, какие-то слова, какое-то объяснение, что, вот, забрал его дочь из дома без его, отцовского разрешения. Он искал верные слова и не нашел. Какая-то слабость охватила его перед лицом этого властного господина, и в душе он был сердит на Эдит, которая поставила его в неловкое положение перед ее отцом. В глубине души он всегда ощущал пренебрежение к дому Эдит, а из семьи ее знал только Гейнца, с которым развлекался в увеселительных заведениях, и Эдит, которая пошла за ним, как все прочие женщины. К этому присоединились все эти известные и нелестные истории о евреях, которые он привык слышать с детства. Нет, все это не могло подготовить его к встрече с этим господином в этой комнате, пробуждающей чувства уважения и приличия. Так, что вся самоуверенность Эмиля Рифке растаяла от взгляда серых глаз этого господина. Но господин Леви говорил с ним уважительно, и выразил уверенность, что гость почувствует себя хорошо в его доме. И Эмиль Рифке ответил поклоном и молчал все время. Господин Леви вернулся в свое кресло, к своим друзьям.

Слезы выступили в уголках глаз Эдит при виде ее друга, со стыдом и молчанием стоящего среди гостей, и она решила тоже нарушить правила приличия, взяв под руку Эмиля, как бы выражая жалость к нему. Эмиль отстранил ее руку и даже легко оттолкнул от себя. Глаза его глядели на нее без единой капли приязни. Дрожь прошла по ее телу. Он же обнаружил поодаль Гейнца, сидящего на подоконнике и пытающегося собрать осколки фарфорового льва в бумажный пакет. Согнувшись над осколками, Гейнц сидел с видом человека, не замечающего присутствия Эмиля среди гостей. Эмиль же грубо пересек комнату в сторону Гейнца, Эдит с покрасневшим лицом семенила за ним.

– Привет, Гейнц.

– А-а, привет, Эмиль, – Гейнц поднял голову, словно только сейчас обнаружил друга.

– Как дела, Гейнц?

– Как у всех в эти дни.

– Как здоровье Марианны? – подмигивает Эмиль.

– Марианны? – Гейнц бросает короткий взгляд на отца и отвечает явно не в настроении. – Давненько ее не видел. Если тебя волнует ее здоровье, ты должен обратиться по другому адресу.

Эмиль удивлен, и все же рад, что встретил в этом чуждом ему доме старого друга, стараясь отрешиться от недружественного тона Гейнца.

– Между вами все закончено? А все же красивая баба Марианна.

– Красивая, – отрезает Гейнц. – Но мне сейчас не до женщин. Может, у тебя есть какие-нибудь новости в отношении забастовки?

– Если из-за нее ты отказался от удовольствий, то скоро сможешь к ним вернуться. Забастовка долго не продлится, задавят на корню. Есть еще охрана порядка даже в Веймарской республике.

Вновь ощущает Эмиль Рифке твердую почву под ногами. Да и глаза Гейнца несколько более предпочтительны.

– Познакомься, пожалуйста, с моими сестрами, Эмиль.

Эдит приводит в их угол сестер, и тотчас пустота наполняется смехом, болтовней, и над всеми голосами господствует голос Эдит. Дед, сидящий рядом со своим одноклассником, поворачивает голову в сторону Эдит, которая уж чересчур громко смеется и не говорит, а тараторит. Дед понимает, что она в стесненном положении, встает и пересекает комнату, идя на помощь внучке.

– Давайте познакомимся, молодой друг, – хлопает дед по плечу Эмиля Рифке, словно они уже издавна знакомы.

– Лучший из всех дедов в мире, – смеется Эдит.

– Без преувеличений, – скромничает дед, – вижу я, – обращается он к кудрявым девицам, не отрывающим удивленных глаз от друга их сестры, – вижу я, что сегодня гостями занимаются мужчины нашей семьи, а?

Девицы краснеют и бегут выполнять заниматься гостями.

– Пойду, распакую пакет, – Гейнц понимает, что, что дед хочет остаться наедине с Эмилем.

Дед пытается разобраться в характере этого юноши, и пока тот успевает сделать один глубокий вздох, кладет руку ему на плечо и поворачивает к окну. Пейзаж меняется перед глазами Эмиля: вместо комнаты с гостями, бросающими во все стороны любопытные взгляды, – аллея каштанов в саду, и дед рядом с ним тоже смотрит на них, словно бы нет в мире ничего более интересного, чем осенний пейзаж. Быстро и легко возникает между ними дружеская беседа. По спине Эмиля видно, что он смеется. Видит это Эдит и успокаивается: Эмиль в надежных руках!

Подходит она к отцу и его друзьям. Господин Леви погружен в диалог с доктором Гейзе, сидящим от него справа. Слева от него сидит Филипп, бледный, не принимающий участия в разговоре. Эдит садится с ним рядом. Впервые за эти часы сидят они друг против друга – каждый в своем одиночестве и смятении, как двое, которые неожиданно встретились на лесной тропе.

– Папа римский, – стыдливо улыбается Эдит, – не успела справиться о твоем здоровье.

– Мое здоровье? Хорошее, даже отличное! А как твое здоровье, маленькая Мадонна?

Жалость пробуждается у Эдит при виде бледного лица Филиппа, пытающегося улыбнуться. Она склоняет голову к Филиппу, и он ощущает тонкий аромат ее волос. Пальцы его руки, лежащие на колене, сжимаются.