Дом, которого нет

Обсуждение последнего пребывания пришлось отложить до того момента, когда Анна Викторовна закроет за собой дверь маленькой комнаты для гостей, некоторое время оттуда доносился выпуск новостей, что позволило Кураевым говорить свободно, и в то же время оглядываясь на закрытую дверь. Лидия стала больше утаивать, доложила лишь о технических моментах, об удачном появлении полезного человека – посредника, хоть и в годах. На вопрос: почему она переместилась не там, где нужно, она ответила расплывчато, дескать, бабка в той зоне укачивала орущего младенца и не хотелось их отгонять.

Перед тем, как погасить свет, Лидия разравнивала на коленях отксеренные снимки старых фотографий, снова их изучала: лица были чёткими, серьёзными насколько возможно, смотрящими сквозь объектив аппарата, казалось, они тоже изучали её лицо, будто знали, что она пристально смотрит на них, они видели, перескакивая через годы, чем она сейчас занята, читали её мысли. На единственном кадре с Алевтиной она углядела цветастый фартук, в котором та сегодня ходила по избе, тёмные руки, спокойно сложенные на нём, показались до боли знакомыми. Почему она не захотела участвовать в групповом снимке, не подошла поближе? Присела в стороне, заполняя фон на скамейке под окнами – эти три окна Лидия знала уже изнутри, теперь она разглядела и те самые цветастые занавески.

Когда она проживала в родительской квартире со всеми удобствами, с ванной в том числе, подруги из частного сектора, не имеющие ванн, увлекли её походами в общественную сауну по женским дням, располагающуюся неподалёку от школы. Сколько же ей тогда было… Лет тринадцать, может меньше. Сауна стоила рубль. Самым значимым удовольствием Лидия считала ныряние в бассейн, пусть небольшой, но единственный бассейн на тот период жизни. В зимнее время года пребывание в жаркой парной с последующим погружением в чистую прохладу воды являлось главным запоминающимся событием тех дней. Иногда девочки попадали вместе с невозмутимой и в то же время во всех отношениях простой учительницей немецкого языка, которую школьники прозвали «Уткой» за соответствующую утиную раскачивающуюся походку. Утка завидя в банном помещении своих учениц не краснела, а хлестала их веником в парной по-родительски, и они её хлестали, из-за чего другие одноклассницы интересовались: не ставит ли она им за этот веник пятёрки.

Подруги в очередной раз договорились по окончании уроков, что к трём часам они вчетвером должны стоять возле входа в бани. Лида, придя со школы, на бегу разогрела обед, заварила с собой чай с травами в термосе, глянула на часы – времени оставалось мало. И только обувая сапоги она вдруг вспомнила, что у неё сегодня совсем не осталось денег, нисколько, ни копейки. Девочки будут ждать до последнего, не дождутся – пойдут без неё, обидятся, что она их кинула, да плюс катастрофическое желание понырять в бассейне…

Рядом на вешалке висела бабкина шуба, сама её обладательница отсутствовала, возможно, гостила у сына Романа – в таком случае, для поездки в гости она облачалась в парадное пальто с норковым воротником, выглядела она в нём по-генеральски. Лида запустила руку в карман шубы, к счастью она обнаружила в нём единственную монету – рубль, ни больше, ни меньше, как по заказу. Отличный вышел бы сюжет для новой сказки про волшебный рубль, подумала она, вспоминая тот мистический момент. Обычно баба Еня свои деньги не разбрасывала, хранила их в гомонке – так она называла коричневый кошелёк с металлической шариковой защёлкой, а тут именно один рубль… Уж не из прошлого ли его подкинули… Теперь в 2022-ом с появлением Стасовского изобретения в ней закралось беспокойство, что нужная монета появилась неспроста.

Лида решила тайком занять деньги у бабки, а потом поклянчить у родителей, чтобы также незаметно возместить, на худой конец она сможет накопить сама на излишках от того, что они ежедневно выдавали и успеет это сделать до бабкиного приезда. Баня не сорвалась, подруги встретились у входа, как и планировалось. Но есть такое явление – девичья память, и про рубль Лида вспомнила лишь через много лет, когда бабку похоронили. От одной мысли, что Лида взяла его без спроса, говоря иначе, стащила, она пребывала в полном хаосе мыслей, кошки скреблись на душе, до чего же было гнусно…