Дом, которого нет

Лидия пошарила взглядом по избе: единственным мало-мальски подходящим укрытием могла послужить печь. Поначалу она хотела встать за угол, но быстро сообразила, что если пришедшие подойдут к ведру испить водицы, то обзор за печкой откроется – Лидия предстанет перед ними во всей красе, тогда она пролезла с другого угла под длинную полосатую занавеску, скрывающую зазор с хламьём между кроватью и задней печной стеной, затихла. Евгения ушла встречать гостя. После недолгой паузы по сеням застучали твёрдые глухие шаги, Лидия услышала, как в дом ворвался сипловатый мужской голос:

– А-а-а, малец, а чего я тебе принёс! Ну-ка, гляди чего дед Степан тебе принёс!

Евгения подняла сына на руки, мальчик проявлял беспокойство, вырывался и всё время тянулся к занавеске, за которой пряталась Лидия.

– Чего там у тебя за печкой, а, малец? Чулюкан что ли притаился? Ты лучше погляди какую коняшку дед Степан тебе смастерил! Ну чего там у тебя за печкой?

– Кум! – завела разговор Алевтина. – К тебе дело есть.

Степан Макарыч уселся за стол напротив хозяйки, положил подле себя шапку-ушанку, но прежде, чем выслушать, вставил просьбу о своём деле:

– У тебя для сугреву не найдётся?

Алевтина схватила стакан и резво метнулась в сени, долго там громыхала, вероятно лазила в подпол, вернулась, поставила стакан с самогоном на стол. Макарыч одним махом его опрокинул, отставил стакан, зажевал вынутым из кармана зёрнышком.

– Толкуй, что за дело. – Вытер он губы краем рукава. Алевтина мялась, тогда вмешалась Евгения, нянчившая сына на руке:

– Пропитание по людям раздать надо.

– …питание? – удивился старик, собирая лобные складки над мохнатыми бровями. – И много ль у вас питания?

Алевтина вытянула из-под стола мешок, открыла, показала. Дед вытащил пару упаковок, с громким хрустом заглянул внутрь, понюхал, стал удивлённо вертеть в руках, разглядывая со всех сторон.

– Откуда ж у вас такое снабжение очутилось? Так это ж на фронт обяжут…

– Слухай сюды, кум! – Алевтина привалилась всем весом на стол прямо перед Макарычем, опасаясь, что кто-нибудь услышит. В данный момент она порадовалась, что дети у них слишком малы и разговаривать ещё не научились, иначе могли бы выболтать лишнего каждому вошедшему. – Знать об этом никто не должон и того, кому раздашь, обяжи помалкивать. Сказывай, что немного того-сего, мол, угостили… – У неё появилось хитроватое выражение лица, она покрутила в воздухе рукой, будто ввинчивала лампочку. – Источник (это слово она позаимствовала у Лидии), сказывать об нём нельзя… – Она задрала указательный палец кверху, мельком глянула на потолок и опять уставилась на кума.

Степан Макарыч застыл с приоткрытым ртом.

– Во-о-он оно что-о… – заторможено перекрестился он. – Ну и дела… Оттуда что ль прислали? – Он повторил за кумой беглый взгляд в потолок, опасливо, стараясь не тревожить закрытые от людского мира энергии.

Кума соглашаясь кивнула, приложила тот же крючковатый указательный палец к губам в знак молчания, пояснила:

– Перестануть помогать.

Старик потерял дар речи, попытался шевелить языком, но во рту пересохло, вяло опустил взгляд на выглядывающие из мешка верхушки неведомых ему ранее бумажных пакетов, заговорил:

– Вот она… манна небесная… Господь-таки протянул нам руку помощи…

– Ты должен раздать манну по людям, на тебя всё возложено, – продолжала наставлять Алевтина. – Распределить кому чего, ты же заведовал складом, сам покумекай. – Макарыч закивал, встрепенулся, стал торопливо закручивать в спираль незаполненный конец мешка, подтащил его к себе поближе.

– Я раздам, я всё раздам… – заверил он. – До последней крупинки.

– И никому… – монотонно внушала Алевтина. – Не приведи господи тебе ляпнуть, что ты у меня это взял!

– Никому! – Дед тряс головою, взваливая мешок на плечо. – Вот те истинный крест! – Перекрестился он свободной рукой. – Никому! Могила!

Кума проводила его до сараев, проверила куда он пошёл, долго смотрела вслед, сощурившись, пока холодный ветер не рванул платок с её головы, только тогда она вернулась в избу, поправляясь, и первым делом упёрлась в ошарашенную правнучку.

– Это что сейчас было? – спросила Лидия. – Как ты могла?! Зачем кощунствовать, зачем обманывать, прикрываясь Господом? Почему не придумала что-нибудь безобидное?

Бабка повернулась к иконам, перекрестилась, поклонилась, принялась за домашнюю работу.

– За дураков нас держишь? – спросила она, не отрываясь от дел.

Её дочь тем временем села кормить пустой грудью младенца, производя впечатление, что разговор её никак не касается. Лидия понаблюдала за обеими поочерёдно, до неё дошло.

– Так вы что… думаете я к вам послана Богом? – глаза её округлились, ей казалось, что тема исчерпана – в этом доме все осознали её родство и вот он – новый поворот!

– А кто ж тебя послал? – пробурчала невнятно Алевтина. Она промывала в воде замоченные картофельные очистки, скребла их ножиком.

– Да вы что! Я же вам всё, как есть, рассказала!