Читаем Дом, которого нет полностью

– Зачем-то он выруливал прямо к нашему дому целенаправленно, он к бабкам шёл! Что ему надо в такой поздний час? Чего он у них позабыл? Может им сейчас угрожает опасность, может он за ними в окна подглядывает или имеет другой злой умысел?

Ещё немного и она готова была рассказать о душераздирающей обиде, недоверии к её персоне, но слова так и не слетели с уст – сейчас она докукарекается и Стас разломает блок, трафик накроется медным тазом.

– Тебе надо успокоиться и не ходить туда какое-то время. – Это было лишь проявлением заботы, выражением беспокойства, но оно заставило её повернуться с оскорблённым выражением лица, с округлившимися от ужаса глазами. – Понял, – сменил он позицию. – Значит, ходить.

Даже сильное снотворное не справлялось с бодрствующим мозгом, не желающим выходить из активной стадии – Лидия долго изучала в сумерках сте́ны собственного дома: затянутые мраком подаренные картины и повторяющиеся однообразные мотивы на обоях, едва различимые глазом, но хранящиеся в памяти. Стены её не интересовали – разыгравшееся воображение сосредоточилось на тёмном силуэте, который в данный момент возможно пересекает кухню, затем угол спальни и скрывается в густоте заснеженных садов – именно таким был его маршрут: грозный мужик топтал землю под их будущим домом. Но чем он занимался в промежутке между дорогой сюда и обратно? Это выяснится завтра – до вечера она не вытерпит, отправится днём и как можно раньше.

Незнакомец растворился во мраке, за пеленой полузакрытых век всплыл образ бабы Ени: недовольное выражение лица с узкими, крепко стиснутыми губами мало походило на пугливый облик той девицы с малолетними детьми, за годы произошло кардинальное изменение личности. Лида громыхала шваброй, её городские ручки неумело отжимали тряпку, грязная вода развозилась по полу – бабке это не понравилось. Девчонке пришлось отдуваться за огрехи матери, за то, что та совершенно не приучала её мыть пол, бралась всегда сама, дочь отодвигала в сторону, несмотря на то, что ей уже исполнилось двенадцать. Бабка отчитала Лиду по полной с ругательствами и унижением, упрёки размахнулись на несколько десятков лет вперёд: и замуж её не возьмут, а если кто и возьмёт, то долго она ни с кем не уживётся – список неудач на жизненном пути был нескончаемым. На летних каникулах внучка должна была раз в неделю убирать дом и делала это всегда криворуко, не так, как хотелось бабке.

– Тебя никогда не устраивает, как я мою! – вскричала доведённая Лида. – Я уйду от тебя, совсем уйду!

– Уходи! – ответила баба Еня. – Хоть на все четыре стороны…

Самолюбие было задето, Лида прихватила с собой ведомую подружку – городскую, сочувствующую и несогласную с бабкиным беспределом, готовую составить компанию ради такого дела и отправилась с ней в дальнюю дорогу. Подруги гуляли по кукурузным полям весь день, посетили другие сёла, и так как их занесло на внушительное расстояние от дома, вернулись они лишь поздним вечером.

Бабка встретила Лиду без ругани, правда выглядела взволнованной и только жаловалась, как она всё село обошла в поисках, вплоть до дальних его окраин, вдоль берега вниз и вверх по реке, выспрашивала у каждого встречного, но все разводили руками. Она высматривала на берегу одежду – в их быстрой реке каждый год кто-нибудь да тонул, подозрительно провожала взглядом местных пьянчуг – вдруг они причастны к исчезновению подрастающей смазливой малолетки.

Больше про инцидент ни одна не обмолвилась, бабка перестала попрекать скверной уборкой, Лида убегать из дома. Обе были с характером и сделали свои выводы, почерпнули определённый опыт. Чувствовала ли она вину перед бабкой, Лидия не знала, в противном случае, не прояви она характер, та бранила бы её и дальше. Но в чём же её вина, ведь не со злым умыслом она неправильно отжимает тряпку, ей нужно было показать… А показывать желающих не нашлось.

Утром она съездила на рынок, без Стаса – с ним слишком долго. Рынок был полупустым, но муж нашёл бы и здесь собеседников, а медлить нельзя – её заждались нерешённые дела, уже пятнадцать часов, как они оставались неразрешёнными, подвешенными в воздухе и сверлящими её сердце.

– Вот это ананас! – воскликнул муж.

– Погоди, пока не нам. – Лидия начала укладывать его в сумку пограничного назначения.

– Хе-е-е… Бабкам, конечно, он нужнее… – раздосадовано усмехнулся Стас. – Даже приоритетнее патефона! «Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний…»

– Рот закрой!

Слова оборвались, оба притихли в недоумении, Лидия стояла взлохмаченная с исказившимся от гнева лицом. Муж с каждым разом сожалел об эксперименте, стал считать его неудачным: восхищение луной – его мировоззрение, Лидия только нашла дополнительные проблемы, которые усугублялись с каждым очередным заходом в сорок второй.

– Лидуш, ну чего ты так реагируешь-то на всё? Я всего лишь процитировал Маяковского, а ты теперь скажешь, что я «любыми словами» хамлю? Да и не против я, что бабки съедят ананас… И с чего ты вообще взяла, что он им понравится? Лучше купила бы яблок или груш, на худой конец винограду.

Перейти на страницу:

Похожие книги