Дом колдовства

Внезапно он сделал ложный выпад одной рукой. Но я следил за ним, вновь обретя уверенность в себе, и шагнул назад, наступая на правую ногу. Острая боль пронзила колено, то самое, которым я ударил Джокера. Я почувствовал, как моя нога сгибается под тяжестью моего веса. Связки и сухожилия не выдержали, ступня подвернулась, и я упал на колено, удерживаясь на нем и уже не чувствуя боли, видя лишь несущееся на меня тело Джорджа и взмах его руки от бедра к моему лицу. Я блокировал его руку левой рукой и,схватил за запястье. Он почти упал на меня, но я еще крепче сжал его запястье. Он схватил мою руку свободной рукой, и мы покатились по земле. Потом вдруг его руки выпустили мою, и я снова поднялся на одно колено, тряся головой, чтобы разогнать перед глазами туман. И вдруг что-то ударило меня в висок, погасив зрение, и я опрокинулся на спину.

Как при вспышке магния, я неожиданно увидел его искаженное безобразное лицо всего в двух футах от моего. Я увидел, что он снова взмахнул левой рукой, и в ней блеснул пистолет. Так вот чем он меня ударил! Должно быть, когда мы катались по земле, он наткнулся на пистолет, схватил его и использовал как дубинку.

И теперь, когда он обрел оружие, он думал только о нем: об оружии, которое он столько раз использовал, совершая свои убийства. Он знал, что теперь он может меня убить. Но из-за того, что он привык полагаться на оружие и верил в его силу, он забыл о том, что может убить меня просто руками.

Пистолет был направлен прямо на меня, грозя мне смертью. И я понял, что еще секунда — и для одного из нас все будет кончено. Я рванулся к нему, оттолкнувшись от земли левой рукой, и выбросил правую, открыв ладонь и выпрямив пальцы, устремляя их ему в живот, в мягкое место под самой грудной клеткой. Он целился мне в голову и, вероятно, уже нажал на курок, когда мои пальцы вонзились ему в плоть. Отдернув руку, я откатился в сторону.

Он даже не успел спустить курок. Сила моего удара опрокинула его, и он, не вставая с колен, медленно упал на спину. Я знал, что сердце его разрывается в груди, посылая поток крови по телу в последний раз, и что через несколько секунд он умрет.

Так все и случилось.

Он опрокинулся на спину и умер. Пистолет выпал из его ослабевших пальцев. Я поднял его и несколько секунд сидел рядом с ним, стараясь справиться с дыханием и унять охватившую меня дрожь. Над нами с криком кружились чайки. Некоторые спускались на землю и прыгали вокруг, производя странные, комичные движения.

Я огляделся, потом посмотрел на мертвое тело на песке, думая, какая это странная могила для человека и как легко она могла стать моей могилой. Когда я покину этот берег, чайки слетятся вниз, как мерзкие белые грифы, а потом остров примет свой прежний вид. Чайки могут проявить любопытство к человеку, лежащему без движения. Но любопытство скоро угаснет, и они станут игнорировать это неподвижное существо и будут летать над ним и вокруг него и, может быть, садиться на его окоченевшее тело и восковое лицо. А потом, со временем, он станет частью почвы, на которой сейчас лежит.

К черту его. Большего он не заслужил.

Я поднялся, подошел к валявшемуся на земле черному чемоданчику, поднял его и вернулся к Джорджу. Обыскав его, я нашел серебряный ключик, который в точности соответствовал замку, положил его в карман и направился к своей лодке, засунув пистолет в карман брюк. С моим коленом в.се было о’кей, пока я ступал на ногу осторожно, почти не сгибая ее. Но бок чертовски болел, и вообще я чувствовал себя так, будто я весь — одна сплошная рана.

Я прошел мимо лодки Джорджа и добрался до своей, влез в нее и стал отталкиваться от берега, а потом случайно посмотрел на водную гладь.

Я совсем забыл о них, сражаясь с Джорджем. И вот они появились, рассекая волны и устремляясь в мою сторону: армия Торелли.

17

Они видели меня. По крайней мере, я их видел хорошо: по три человека в каждой лодке. Черт побери, у меня, вероятно, шесть патронов, может быть — семь, так что все, что мне предстояло сделать, это одолеть шесть горилл, а потом расстрелять их; Возможно, у меня даже останется седьмая пуля, для волшебника. Ибо для того, чтобы все это осуществить, нужно быть именно волшебником.

Конечно, я не стоял, разглядывая своих преследователей, разинув рот, пока эти мысли проносились у меня в голове. Я бежал, как черт от ладана, сквозь тучи обеспокоенных чаек. В одной руке я держал черный чемоданчик, в другой — пистолет. Я знал, как можно скорее я должен избавиться от чемоданчика. У меня не было никаких шансов покинуть остров, не встретившись с людьми Торелли, а чемоданчик — хотя я до конца не мог себя в этом убедить — был сейчас гораздо важнее, чем я сам. Я только надеялся, что они не заметили его у меня в руке. А если так, то я могу закопать его где-нибудь и поклясться, что не видел его. Ну, а когда-нибудь потом за ним явился бы мой дух.