Дом колдовства

Я посмотрел назад, где за кормой пенились разбегающиеся волны, потом вперед, где острый нос лодки разрезал гладь океана, открывшегося мне, как только я покинул залив. Океан был странно спокойным, неправдоподобно плоским и гладким, отливал медью под лучами жаркого солнца. Казалось, это не океан, а огромное озеро — так мало сейчас ощущалось движение волн. Я почти не ощутил разницы, когда лодка вышла из залива в океан.

Острова теперь были отчетливо видны, и я мог уточнить курс. Я знал, что иду в верном направлении, но это было не все. Я не представлял, на каком острове мне надо высадиться, где искать папку с документами, на каком именно острове находится сейчас опередивший меня человек. А в том, что он уже там, я не сомневался. Не мог же я объезжать каждый остров. Это не только отняло бы у меня массу времени, но и привлекло бы внимание того человека, подонка, который пытал и убил Еву, стремясь получить нужную ему информацию. Ему ничего не стоило бы совершить еще одно убийство, а я был безоружен. Я так спешил и потерял так много времени и сил, сражаясь с Джокером, что даже забыл подобрать брошенный им мой же собственный кольт.

Меня беспокоили также шум моторной лодки и опасность, которая меня подстерегала. Человек  мог спрятаться на берегу, подождать, пока лодка подойдет достаточно близко, и спокойно всадить в меня пулю. Но мне ничего не оставалось делать, как только двигаться вперед; если Торелли получит эти бумаги, я уже ничего не смогу сделать. Ни я, ни другие заинтересованные в них люди. Никто и никогда не сможет вырвать из его рук эти документы.

Я оглянулся. Приходилось смотреть в оба: не исключено, что какая-нибудь лодка или лодки уже гонятся по моим следам. Пока я их не обнаружил, но я не мог знать, что происходит в заливе, который остался позади.

Я уже был у самых островов и собрался приглушить мотор, выруливая к берегу, как вдруг над островом, который был третьим по счету, кружа и взмывая, поднялась огромная стая птиц и направилась к центру острова, справа налево, как огромная белая волна. Над другими островами ничего подобного не происходило. И я понял, что было причиной птичьего переполоха.

Там был он.

Из всех шести островов эго был самый большой, полмили или больше в диаметре. От ближайшего острова его отделяли примерно триста-четыреста ярдов. Вероятно, Ева выбрала его потому, что на нем можно было спрятать тысячу чемоданчиков, портфелей или папок с документами, и охотник за ними мог потратить полгода и не найти их, если он не знал, где искать. Я направил лодку к этому острову. Теперь до меня уже отчетливо доносились резкие крики чаек, и, когда до берега оставалось двадцать ярдов, я выключил мотор.

Тысячеголосый хор чаек стал оглушительным. Берег приблизился, и вот уже нос лодки скользнул на песок. Белая волна взметнулась перед моим лицом — казалось, тысяча чаек взмыли в воздух. И я понял, что никто не видел и не слышал моего приближения. Я сам мог видеть не более чем на двадцать ярдов вперед и только в те моменты, когда летящее облако пернатых тел разрывалось, образуя свободное пространство. Вокруг виднелись одиночные скалы и чахлые кусты — вот и вся скудная растительность острова. Почти вся почва была покрыта птичьим пометом. И всюду кружилось это живое облако птиц, содрогая воздух неумолкающими пронзительными криками. У меня возникло такое чувство, будто меня неожиданно переместили со спокойной глади океана в тесный, жуткий мир кошмарного сна.

Еще в лодке я отметил то место, над которым взлетела первая стая чаек, и теперь я знал, что оно совсем близко, только чуть правее. Возбуждение птичьей колонии шло волной от берега к центру острова; человек, вероятно, следовал именно в этом направлении.

Но в первую очередь меня интересовало место, где он оставил лодку. Я пошел направо по берегу, поднимая новые облака чаек, и не прошло и двух минут, как я нашел лодку. Она была такая же, как и моя, только немного меньше. Никого в ней не было. Я отошел в сторону на пятнадцать ярдов и стал ждать. Скоро он сюда вернется и принесет документы, которые, с точки зрения Винченте Торелли, стоили пять миллионов долларов или многих человеческих жизней. Документы, которые нужны мне и которые отчаянно нужны Джо, в которых заинтересованы ФБР и военное министерство, за которые многое отдали бы и профсоюзные лидеры.

Прошло пятнадцать минут — долгих и томительных, Я знал, что человек, которого я жду, будет вооружен, и был уверен, что только один из нас останется жить. Странное спокойствие овладело мной. Я давно предвидел наступление этого часа и был рад, что он, наконец, наступил. Моим преимуществом будет внезапность атаки, а это уже половина победы.

И все же это было какое-то жуткое и даже страшное ожидание среди движущейся массы птиц. Они летали между мной и солнцем, и на мне и вокруг меня плясали трепетные тени и блики, мелькали перья, а порой какая-нибудь чайка проносилась перед самым моим лицом. Пронзительные крики сливались в многоголосый хор, заглушая шум прибоя.