Дом колдовства

В своих запасниках, хранимых на случай шантажа, Стрелок нашел много материалов, которые, естественно, не давали Джо спокойно спать: доказательства незаконного присвоения профсоюзных фондов, фотокопии профсоюзных документов, которые в свое время были уничтожены, и даже доказательство того, что Джо еженедельно выдавал певице ночного клуба по имени Лейла пятьсот долларов на нее и ее ребенка, который, по странному совпадению, был также ребенком Джо. А между тем он был женат и имел троих детей. Троих собственных детей!

Все это показалось мне достаточно плохим, но это была лишь малая доля, отдельные факты, о которых я узнал за первый час нашей беседы. Я согласился взяться за это дело. Вот тут-то Джо и раскрылся во всей красе.

Мы сидели вдвоем посередине огромной лужайки на простых' стульях возле карточного стола. Перед нами стояли стаканы, вокруг — свежий воздух, прекрасный день, но мы не поэтому сидели здесь. Джо, по его словам, не мог рисковать, он боялся, что кто-нибудь сможет подслушать наш разговор или — что еще хуже — записать на магнитофон. Он выглядел осунувшимся, почти на грани нервного срыва. Хмурясь, Джо говорил:

— Он пришел с этим прямо сюда, мистер Скотт. Принес в довольно маленьком портфельчике кое-какие документы, фотографии и магнитофонную запись.— Он помолчал, качая головой.— Этот человек подкапывался под меня много месяцев. Ночью и днем. Не понимаю, зачем он столько трудился? И почему именно против меня?

Такой человек, как Стрелок, всегда трудится и всё планирует. Вот почему он — большой человек. Правда, я никогда не слышал, чтобы он занимался шантажом.

Джо снова нахмурился.

— Странная вещь, мистер Скотт, Он не требовал у меня денег. Он принес все эти документы и нагло заявил, что цена, которую он за них хочет,— это высокое положение в моем профсоюзе, чтобы он был первым после меня. А вовсе не деньги. Сначала я его даже не понял.

Меня самого это смутило. Я сказал:

— Вы имеете в виду, что он требовал должность?

— Да. Смысл его требования в этом. Но высокую должность, чтобы его контролировал только я, и больше никто. Но с таким человеком, как он...

Он не закончил, но я понял, что он имел в виду. Джо было чертовски трудно контролировать Стрелка. Он продолжал:

— Представляете себе? Он смог бы протаскивать в союз таких же негодяев, раздавать им важные должности, подчиненные только ему.

Мне не показалось забавным, что он говорит о негодяях, стремящихся к высоким постам,— я уже догадывался, что из себя представляет он сам.

— А вы могли бы это устроить? — спросил я.— Ну, дать ему должность, которую он хочет?

Он почти улыбнулся.

— Конечно, мистер Скотт. Без всякого труда.

Джо отхлебнул из стакана и посмотрел на меня серьёзно и с выражением глубокой усталости.

— И я бы это устроил, как вы выразились. У меня не было выхода. И нет. Мне придется уступить —Голос его зазвучал громче и напряженнее.— Мистер Скотт, мне незачем объяснять вам, насколько важны эти документы и все остальное. Некоторые из них имеют копии, например материалы насчет Лейлы и ее мальчика, но большинство — нет. Уж я об этом позаботился. Кое-что уже уничтожено. Я сказал ему, что не хочу иметь с ним дела, но я уверен, он знает, что у меня нет выхода. Мне придется заключить эту сделку, лишь бы получить от него эти материалы. Дам ему все, что он хочет, любую должность, деньги, вообще все!

Он замолчал и посмотрел на меня. Потом сказал:

— Я понимаю, все это не вызывает у вас восхищения, но это и не входит в мои планы. Моя цель — убедить вас в том, насколько важна для меня его папка.

Если эти материалы будут опубликованы, моя жизнь кончена. Мне... для меня жизнь потеряет всякий смысл. Уверяю вас, огласка этих сведений затронет еще многих людей. Больших людей, их имена упоминаются в этих бумагах: видных дельцов и государственных деятелей. Это ударит по биржевому рынку, повлияет на официальное отношение к моему профсоюзу. И, смею заверить, вызовет скандал в Конгрессе

Он тяжело вздохнул.

— Вы должны добыть мне эти бумаги, мистер Скотт. Я бы предпочел, чтобы вы отдали их мне в руки, но если это невозможно, то, по крайней мере, уничтожьте их. Если я буду знать, что они уничтожены, я вздохну свободно.

Для него это была действительно страстная речь. Я дал ему немного успокоиться, потом сказал:

— Вы упомянули о магнитофонной записи. Что это было?

Джо устало покачал головой, проведя языком по пересохшим губам.

— Эта запись и эти документы... один документ из военного министерства. Предполагалось, что никто не увидит его, кроме меня. Он хранился в моем сейфе. В моем сейфе. — Тут у него вырвалось бранное слово, которое я от него никогда не слышал,—Этот... этот сукин сын выкрал мой сейф!

— Послушайте,— сказал я,— вы бы лучше рассказали, каким образом это удалось Стрелку. Все, что вы об этом знаете.

Он допил стакан и стал рассказывать.