Дом колдовства

— Ну, скажите, что я ущипнул вас за... Нет, этого не нужно. Скажите что угодно. Например, что я сказал про него что-то оскорбительное и вам это не понравилось. Вы за него заступились. Что угодно. В его нынешнем состоянии это не добавит ему ярости, так что мне все равно. К тому же я предпочел бы, чтобы меня утопили вы, а не Джордж и его дружки.

— Ну, хорошо, вы сами напросились.

Я встал, повернувшись спиной к бассейну, и она встала напротив меня. Уголком глаза я видел весь этот сброд.

— Валяйте,— сказал я,—Дайте же мне по морде.

Она колебалась.

— Как-то ужасно глупо, когда у меня нет на вас ни капли злости.—Тень улыбки тронула ее губы.—Скажите что-нибудь такое, чтобы мне захотелось вас ударить.

Я усмехнулся, глядя ей прямо в глаза.

— О’кей, раз вы просите.

Я сказал ей кое-что, но это гнева -у нее не вызвало. Уголки ее рта дрогнули, затем она подняла брови, размахнулась правой рукой и выдала мне просимое. Потом, вероятно, для большей убедительности, она ударила меня второй раз и обеими руками с силой толкнула в грудь.

Звук пощечины все еще отдавался эхом, особенно в моей- голове, когда я отлетел назад и шлепнулся в воду. Когда я вынырнул, банда смотрела на меня и смеялась. Я вылез, метнул в их сторону взгляд и увидел, что Глория стоит рядом с мужем, обнимая его за талию. Тогда я отошел от бассейна и, взяв свой купальный халат, ушел.

Входя в отель, я оглянулся через плечо на всю компанию. Никто за мной не последовал. В небе медленно и лениво кружились грифы.

3

Отель «Лас Америкас» — один из самых красивых в Акапулько. Он раскинулся по всей вершине Чарро де лос Каньонес, которая Врезается в синие воды Акапулькского залива. Кроме номеров и апартаментов люкс в главном здании есть еще несколько дюжин маленьких коттеджей и бунгало, рассыпанных по всей территории отеля. Вокруг главного здания и бунгало вьются тенистые дорожки. Почти всюду, куда вы ни посмотрите,— цветы и виноград, а деревья плетут разнообразные узоры из красных, зеленых и оранжевых красок.

Выехав из города, вы сворачиваете с широкого бульвара влево и оказываетесь в Калета-Бич. Потом взбираетесь по Калло де Тамбуко на полуостров Лас Плайас и проезжаете под бетонной аркой с выцветшей надписью «Отель Де Лас Америкас». Отсюда вы поднимаетесь по извилистой дороге, проезжаете сторожевую башню и оказываетесь напротив главного здания. За ним, если вы спуститесь по затененной виноградом аллее, находится плавательный бассейн. Вы проходите мимо него и между столиками на небольшой площадке, где обедают и танцуют, и попадаете в бар. Там вы можете посидеть на невысоком стуле перед стойкой или за одним из столиков, обтянутых кожей и напоминающих огромные тамтамы. Позади бара — ресторан, тоже — как и бар — на открытом воздухе. Наконец, вы приходите в «Ла Бокана». Этот вечерний ресторан расположен на самой вершине, откуда виден весь залив с его тремя изгибами. Вечером здесь зажигаются разноцветные огни, они слабо мерцают среди ветвей гигантских деревьев, которые служат единственным потолком над головой, не считая открытого неба.

От бассейна я пошел по тенистой дорожке к живописному патио, расположенному рядом с открытой гостиной. Мой номер—103 —был как раз на углу патио. Ключ от номера висел на доске у дежурного, но, уходя к бассейну, я оставил дверь незапертой, так что теперь просто толкнул ее и вошел. Растянувшись на одной из двух кроватей, я с минуту раздумывал о своем деле, спрашивая себя, какое отношение к нему может иметь вся эта компания, явно для чего-то здесь собравшаяся. Очень возможно, что между ними есть связь, целый ряд связей. Глория сказала, что все эти мальчики собрались здесь «в связи с каким-то профсоюзом», а мой клиент Джо стоит где-то на вершине профсоюзной пирамиды. Если я возвращу ему то, что он хочет, это принесет мне чистых пятьдесят тысяч долларов.

Забавно, как все складывается. У меня никогда не было дела, даже отдаленно похожего на это. Чем глубже я погружался в него, тем значительнее и сложнее оно становилось. Когда четыре дня назад я встретился с Джо, оно уже было значительным, хотя бы потому, что мой клиент — чертовски важная персона, которую шантажируют. Когда я узнал, что шантажист — Стрелок, дело выглядело так, что большой честный человек подвергается шантажу со стороны большого нечестного человека, хотя мне и показалось странным, что такой первоклассный мошенник, как Стрелок, прибегнул к простому шантажу: обычно мошенники столь высокого ранга до него не опускаются. Все усложнилось, когда я узнал, что Джо — вовсе не честный человек. И я совсем запутался, выяснив, что дело отнюдь не в шантаже, во всяком случае в обычном смысле этого слова.

Я разговаривал с Джо более двух часов, и, если бы его преследователем был не Стрелок, а кто-нибудь другой, я бы подумал, что Джо просто дурачит меня, говоря о массе грязных сведений, которые тот о нем собрал. Но хорошо зная, кто такой Уоллес Паркинсон, я не очень удивился.